Cамое страшное не то, что мы теперь взрослые, а то, что теперь взрослые – это мы.
читать дальше- Эд, тебе понравился колледж?
По телефону голос Люси казался звонче обычного. Или он просто отвык от сестры? Почему в Англии считают нужным отсылать детей подальше от дома! Он так скучал по близкому другу, который тоже разговаривал с Асланом. Иногда Эдмунду казалось, что все остальное неважно – лишь бы был кто-то, кого бы при имени Аслана охватывал тот же трепет, что и его.
А Питер уже давно вырос, и не учится в школе. Приходилось ждать каникул, зубря скучные формулы, и увлеченно переписываясь с друзьями Нарнии. Но и теперь, сменив школу на колледж в Лондоне, он все равно не стал ближе к брату и сестре. Люси, их солнышко, позвонила узнать, понравилось ли ему в колледже.
- Все просто чудесно, Лу! А лекции, как ни странно, интересней, чем уроки в школе. И я записался на фехтование и плавание, смогу продолжать заниматься. А ты как?
Люси произнесла несколько таких же бодрых, ничего не значащих фраз. Эд знал, что за ними кроется тоска. Как-то он нашел среди обрывков бумаги скомканное стихотворение, написанное, как он подозревал, его младшей сестрой. Оно называлось «Королева в изгнании».
«Нет, Лу, - подумал он тогда, - ты не права. Мы ушли сами, потому что сделали все, что могли для Нарнии. Нас не могли изгнать – только напомнить о том, что нас ждет другой мир, где мы еще не сделали того, что должны.»
Эдмунд краем уха слушал рассказ Люси о поездке в школу и о первых, не очень интересных уроках, а сам думал о том, чего еще не смог сказать ни ей, ни Питеру.
«Нам пора перестать лгать друг другу. Хватит делать вид, что все в порядке, и мы очень довольны жизнью. Аслан не меняет своих решений, но пусть он тогда научит нас жить тут! Я устал, и ты, сестричка, не меньше. Тяжело нести на себе двойной груз лет. Хуже всего Питеру – он Верховный Король, и, как мне кажется, видит во сне все войны и разрухи Нарнии. Он считает, что это на его совести. Хотя, возможно, что хуже всех – Сьюзен. Не понимаю, как можно жить с половиной души.»
Они уже много лет не говорят друг другу всего. Только хорошее. Щадя, жалея. Не умея поделиться болью и грустью. И Эдмунд не рассказал Люси, что его взбесила однокурсница, хоть это и был первый день учебы.
Эта девушка была смуглой – арабка, что ли, хотя не очень похожа, и поведение было не английским. Она уставилась на него с первого же урока, и смотрела так, как будто подозревала его в чем-то. К примеру, в том, что он не регулярно платил налоги, или переходил улицу на красный свет. Или что он когда-то был королем волшебной страны.
Эдмунд усмехнулся своим мыслям: его главной тайной было то давнее предательство. Вряд ли эта девушка знает о нем что-то серьезное. Сью сказала бы:
- Брось, Эд, ты ей просто понравился! Улыбнись в ответ и пригласи ее на вечеринку.
Но Эдмунда злило, что ему придется учиться с такой бесцеремонной соседкой.
По старой привычке Эд не старался познакомиться поближе с однокурсниками. Ему казалось порой, что Аслан не одобрил бы такого затворничества. Наверное, кое-кто считал его заносчивым, как и Питера, а Аслан всегда учил их, маленьких детей, получивших вдруг королевство, смирять гордыню.
- Камень твердый, а вода жидкая. Дуб стоит сотни лет, а однодневки к вечеру умирают. Стоит ли гордится долголетием или твердостью? Гордятся ли ворота, что поддерживают гроздья винограда? Они не выбирали своей доли, и ты помни о том, что ты лишь мозаика, кусок мира. Не ты поставил себя на это место, но ты можешь выбирать краски, которыми будет разрисован твой жизненный путь. Краски – это еще не повод для гордости.
Аслан говорил им это во дворце. А может быть, брат и сестры его слышали совсем другие слова? Каждому человеку своя мудрость. Прости, Аслан, я не смог стать таким, каким ты хотел бы видеть меня. Я не могу говорить о пустоте и жить пустотой, как наша сестра. В Нарнии я привык быть нужным, а здесь я один из сотни тысяч.
Эдмунд медленно допивал безвкусный кофе, когда вздрогнул под чьим-то взглядом. Снова эта девчонка! Он уже знал, что ее зовут Сариной, и что она любит задавать странные вопросы. Что ж, он тоже с удовольствием расспрашивал бы людей о непонятном и не важном для них, не привыкни он так сильно к скрытности. Питер ценил его умение не выдавать важной информации и часто посылал на переговоры с тархистанцами. Вот и сейчас он проглотил несколько нелицеприятных реплик и спросил по возможности вежливо:
- Что-то не в порядке?
Девушка улыбнулась, растворив в улыбке немного самоуверенности.
- Хотела поговорить с тобой, Эдмунд Певенси.
- Откуда ты меня знаешь? – удивился Эд.
- Как это откуда? Нас же представляли в первый день учебы, - Сарина говорила с затаенной насмешкой, что немного раздражало, но и вызывало интерес.
- И о чем будет разговор? – устало поинтересовался Эд.
Чудес в мире больше не должно было случиться. Эдмунд терял интерес к людям, событиям, книгам. Он больше не провалится в картину и не заблудится в платяном шкафу. Так чего можно ожидать от случайного знакомства?
- О, молодой студент уже так разочарован в жизни! – поддела его Сарина. – Ну уж нет, я отказываюсь разговаривать с таким нелюбопытным типом.
Тряхнув густыми волосами, едва доходившими ей до лопаток, Сарина подхватила книги и направилась к восьмой аудитории. Эдмунд заворожено отправился за ней. А он еще думал, что его ничто не может удивить.
В следующие два месяца Сарина все еще оставалась для него загадкой. Она никогда не говорила о родителях, детстве, школе. Казалось, она никогда не читала детских книг и интересовалась политикой и историей. Сарина записалась на кружок фехтования вместе с Эдмундом, но не ради него, а ради чего, скорей всего, не знал никто. Они дружили, если это понятие включает в себя постоянное подтрунивание и бесконечные ребусы прошлого. Эдмунд знал многое о ее душе и мог бы предсказать ее поступки в разных ситуациях. Но на деле он не знал о ней ничего: ни прошлого, ни родины, ни религии, ни родных.
Ему думалось, что Сарина напоминает ему их положение в Нарнии: пришельцев без прошлого и будущего. Но ее скрытность, возможно, порождала между ними стену тайн: Эдмунд так и не решился рассказать ей о Нарнии. Когда порой, задумавшись, Эдумнд ловил ее взгляд, он видел в глазах отражение несказанного между ними. ОН дал себе слово узнать ее клятву.
Сарина, как было заведено между ними, ждала его у лестницы.
- Что ты делаешь на Рождество? – небрежно спросила она.
Эдмунд задумался. За небрежным тоном могло скрываться что-то важное, и от его ответа зависело, как девушка поведет себя дальше. Случалось, что его непродуманные слова вызывали отчуждение со стороны Сарины, и растопить возникший лед было очень нелегко.
- Буду дома, наверное, - осторожно ответил он. – А ты?
- Да вот, - все таким же небрежным тоном продолжала девушка. – Думаю, может к предкам заскочить.
Впервые она упоминала о семье. Эдмунд почувствовал, как что-то сжалось внутри. Неужели пришло время раскрывать карты?
- А где они живут? – это напоминало ходьбу по тонкому льду.
- Недалеко от Лондона, - последовал ответ. Краткий, совершенно неинформативный ответ.
Эд взвесил свое приглашение.
- Я буду рад видеть тебя у нас на второй день каникул, тогда собираются мои сестры и брат. Думаю, тебе будет интересно с ними познакомиться.
Лицо Сарины застыло. Эдмунд не мог понять, что он снова сделал не так. Но спустя несколько секунд последовал неожиданный ответ:
- Да, хорошо, приеду.
Ни спасибо, ни интереса, ни радости. Вот вредная девчонка! Нельзя было отрицать, что с ней Эду стало намного интересней жить, даже тоска не мучила его так часто, как прежде. Но, в конце концов, он скоро взорвется от обилия загадок! Их недолюбливали на курсе, считая Сарину странной, а его слишком гордым. Привыкшие мерить обычными мерками, его ровесники искали во всем норму, путая одиночество с гордыней и самобытность со странностью. Он снова подумал о Нарнии: правление страной Аслана научило его принимать любого и понимать любого. Сложно жить в мире, где одни люди, потому что тогда приходится делить всех на своих и чужих.
Эдмунд со вздохом подумал о предстоящем разговоре с родителями. В качестве кого он пригласил Сарину на семейный праздник?
***
Миссис Джонсон никогда не запирала входную дверь. Сарина иногда злилась на мать, иногда посмеивалась про себя, но, в общем, научилась не обращать на раскрытую дверь внимания. Сегодня же она воспользовалась случаем войти тихонько, пока все еще спали, и разложить свертки с подарками у постели малышей. Старшему, Уильяму, скоро пять, а малышке Шэрон – всего несколько месяцев. Двухлетки-близнецы Дон и Рон, как всегда, побросали на пол одеяла и простыни. Сарина с улыбкой обошла все комнаты, непривычно тихие таким ранним утром. Она уже соскучилась по дому, по малышам, как она продолжала называть братьев, по запаху лаванды и свежемолотого кофе. Здесь осталось слишком мало ее вещей и слишком много воспоминаний. Пройдет несколько лет, и опрятный домик четы Джонсонов в предместье Лондона ей уже нельзя будет считать «своим домом».
Этими невеселыми мыслями Сарина поделилась с матерью за завтраком, когда восторги по поводу ее неожиданного приезда и ожидаемых подарков улеглись.
- Ну, дорогая, - лукаво улыбнулась миссис Джонсон, - я только и надеюсь на то, что через несколько лет у тебя не будет нужды называть этот дом своим. Уповаю, что ты, хотя бы, не забудешь привозить внуков по праздникам.
Сарина обычно с удовольствием поддерживала шутливый и легкий тон разговора, но сегодня ей было не до подтруниваний.
- Мам, я нашла того мальчика, - рассматривая свои руки, тихо сказала она.
Мать тяжело опустилась на табуретку.
- Не может быть! – только и сказала она.
***
Сарина пришла за несколько минут до ужина, Эдмунд уже ждал ее у двери. Он улыбнулся так радостно, что девушка, наконец, перестала сомневаться, правильно ли она поступила, придя сюда.
Эдмунд представил ее родителям, Питеру, Сьюзен и приятелю старшей сестры, Бобу.
- Люси придет только поздно вечером, - извинился он за младшую сестру. – У нее вдруг возникли какие-то свои дела.
Возможно, у Люси и не было никаких дел. Может быть, она ушла на набережную, вспоминать рождественские танцы русалок, а может быть, ее пригласила какая-то приятельница, которой Лу не смогла отказать.
Ужин был приятным, но не очень оживленным. Сьюзен и Сарина на удивление быстро нашли общий язык, они рассказывали друг другу какие-то девчоночьи истории, не понятные больше никому. Питер рассеяно водил вилкой по скатерти. Эдмунд знал, почему: его брату не нравился Боб. Верховный король с таким немного отсутствующим видом вел переговоры с тархистанцами. Он мог принимать необходимость общения с ними, но любая низость с их стороны воспринималась Питером как пощечина. Эдмунд задумчиво смотрел на брата, раздумывая над тем, как тяжело ему будет жить дальше. «Ты слишком чист и слишком горяч, брат. Твой огонь обжигает, даже я не знаю, как подступиться к тебе. Ты обречен на одиночество»…
Боб что-то воодушевленно рассказывал их отцу, а мать с улыбкой наблюдала за Сариной. Миссис Певенси часто сокрушалась, что ее дети не от мира сего, но эта смуглая девушка, кажется, не склонна витать в облаках и рассказывать сказки. Она могла связать Эдмунда с реальностью, чтоб он не смотрел по сторонам с таким видом, будто только что свалился с Луны.
Миссис Певенси гордилась своими детьми, пока не поняла, что они слишком хороши для этого мира. Пусть хоть иногда ведут себя как подростки! Мать Эдмунда очень рада была Сарине.
Когда убрали остатки пирога, Сьюзен, подкрасив губы, собралась уходить.
- Сарина, Эд, не пройдетесь с нами? – оживленно спросила девушка.
Но оказалось, что мисс Джонсон не склонна была к прогулкам по ночному Лондону. С неподражаемым фырканьем Сьюзен протянула руку Бобу, и, когда за ними закрылась дверь, братья Певенси вздохнули с облегчением.
Питер с улыбкой предложил Сарине экскурсию по дому, на что она согласилась с удовольствием. Эдмунд же задержался в гостиной, чтоб услышать мнение матери о его новой знакомой.
- Прекрасная девушка, дорогой! – воодушевленно ответила мать. – Откуда она, кто ее родители?
Эдмунд замялся, хорошо, что миссис Певенси не заметила этого.
- Джонсонов в окрестностях Лондона, должно быть, сотни. Даже не представляю, из какой она семьи, - подал голос отец.
- Мам, мы с ней друзья, - с улыбкой заметил Эдмунд.
- Конечно, конечно, - закивала миссис Певенси. – Иди к своей гостье, как бы Питер ее не заговорил.
Эдмунд, усмехаясь про себя, поднялся наверх, и обнаружил Сарину с видом знатока рассматривающую рапиры на стене его комнаты.
- Это так, коллекция, - почему-то смешался он.
- Да, Питер мне объяснил, - глухо ответила Сарина, не оборачиваясь.
В дверь постучали.
- Это Лу, - обрадовался Питер, открывая дверь.
Люси смахнула несколько снежинок с капора. Она была необычно оживлена, и Эдмунд снова подумал, что они всегда одни по приговору людей и среди людей, и так редко одни по своему выбору.
Сарина неуверенно повернулась, чтоб поздороваться с самой младшей Певенси. Люси несколько мгновений смотрела на девушку, и вдруг спокойно сказала:
- Мы уже встречались, Сарина, не так ли?
Девушка сделала старомодный реверанс:
- Вы совершенно правы, Ваше Величество!
***
Катящиеся в размеренном ритме волны почему-то вызывали раздражение. Солнце придавало им каждый час новую окраску: прозрачно-зеленоватую, аквамариновую, голубоватую с розовым налетом. Сана подняла круглый камешек и со злостью запустила им в равнодушное море. Ничего не случилось, и именно это наводило безграничную тоску. Здесь ничего не происходило.
Мама звала ее уже несколько раз, но не тревожась. Они отучились переживать, мама, отчим и все остальные. Они пережили войну, Сане не хотелось их осуждать. Но ей самой стало невыносимо здесь, на острове, где ничего не происходило.
- А, будь оно все… - не закончив фразу, девочка решила все-таки найти маму, пока ее не обнаружил один из младших братьев.
Сана не помнила отца. Мама рассказывала, что он погиб в одной из бесконечных вылазок через год после рождения дочери. Может быть, из-за этого девочка спокойно отнеслась к свадьбе матери. Отчим не был военным – и Сане этого было достаточно. Он был ласков с девочкой, хоть и не любил ее так, как появившихся почти сразу родных сыновей. Это было в прошлой жизни, а здесь, на острове, Сана была совершенно одна. Ее ровесников не было и близко, родители были заняты ежедневными заботами, раз в год с радостью показывая ей очередного братика. Не то что бы Сану злило обилие сводных братьев, но просто она все сильнее чувствовала себя никому не нужной.
- Доченька, отец ушел за хворостом, а Радилана просит помочь ей выпарить соль. Сделай это, дорогая, а то мне нужно кормить малыша. Ужин будет сегодня после захода солнца, что-то все из рук валится!
Эту тираду мать произнесла, помешивая кашу на кокосовом молоке и одновременно укачивая младшего мальчика. Она выглядела совершенно счастливой – как и остальные островитяне. Детей с каждым годом становилось все больше, быт – привычным и более совершенным, а те, кто выбрал жизнь здесь, только этого и хотели. Только Сана искала совсем другое и поплатилась за свой выбор.
- Ах, Аслан, ты обещал нам счастливую жизнь! – вдруг расплакалась она перед сном. – Я была слишком маленькой, чтоб понимать, что делаю. Забери меня отсюда, помоги найти его! Ты же видишь, мне никогда не стать здесь счастливой.
Она засыпала, утомленная плачем, и снился ей тот самый переломный день.
В то утро ее разбудили шум с улицы и какая-то странная возня. Натянув платье, Сана выскочила на улицу, и увидела двух огромных, солнечно-рыжих белок. Одна била в барабан, другая выкрикивала призыв, заглядывая в развернутый свиток:
- Всем! Всем! Всем! Именем Императора Страны-за-морем, Истинного короля Нарнии Аслана и именем Его наместника, короля Каспиана Х, велим всем тельмаринцам собраться сегодня у Кургана Аслана. Мы гарантируем им безопасность, те же, кто не явится, будут предоставлены своей судьбе и не могут рассчитывать на нашу защиту. Подписались: Лорд Арерод, лорд…
Сана не стала дослушивать подписи. Ей было любопытно и немного страшно, но не так должна чувствовать себя дочь побежденного народа. Сана считала, что от соседства старой Нарнии они только выиграют, и ей было интересно послушать, что скажут им Лев и новый король, который всего на пару лет старшее ее самой. Мать, к счастью, сразу согласилась идти, устало сообщив дочери:
- Чем бы это не закончилось, надо идти. Мы теперь не дома здесь.
Не дома? Эти слова поразили Сану. Она выросла в Нарнии, никогда не видя Тельмар, и даже не помнила рассказы о нем, слишком много поколений сменилось. Вряд ли в Тельмаре они будут как дома. Девочка надеялась, что Аслан разрешит им остаться, если они пообещают хорошо себя вести. Что это значит, Сана не слишком задумывалась. Пожалуй, умению различать между хорошим и плохим их не учили в школе.
Когда почти все уже были в сборе, Сану кто-то дернул за рукав. Это была Прейзер, ее подруга и соседка.
- Слушай, я решила тут остаться, - зашептала она Сане на ухо. – Даже если мои родители уйдут.
- Я тоже! – не задумываясь, ответила девочка.
Ей в тот миг казалось, что ничего не может быть естественнее жизни в лесу, рядом с говорящими зверями и симпатичными дриадами. Но тут из кургана вышел Лев, огромный и сияющий, как весеннее солнце. Сана тут же отвернулась, потому что не могла смотреть на Него, ей вдруг припомнились все поступки, которые Он, наверное, счел бы неблаговидными. Но Прейзер снова дернула ее.
- Смотри, с ним дети! Это древние короли Нарнии. А девочка выглядит даже младше нас.
Сана, стараясь не смотреть на Льва, принялась изучать царственных детей. Старший мальчик выглядел как король и воин, а старшая девочка была невероятно красива. Самая младшая казалась еще ребенком, но при этом ее лицо светилось почти так же, как грива Аслана. И все-таки дольше всех она смотрела на младшего мальчика, по виду ее ровесника. Светловолосый король улыбался грустно и чуть насмешливо. Он неотрывно смотрел на Аслана, словно стараясь запомнить Его сияние. Было что-то в его лице, мягкость и доброта, к которым Сана не привыкла в своем мире. Ей ужасно захотелось подружиться с этими детьми.
Один из мальчиков указал другому на два ствола с перекладиной. Сана посмотрела туда и удивилась – как будто дверь из ниоткуда в никуда.
- Люди Тельмара! – тихо произнес Аслан, но каждый услышал Его слова. – Вы, кто ищет новой земли. Я отправлю вас в вашу родную страну, которая Мне ведома, а вам нет.
Сана услышала недовольные выкрики и бормотание матери:
- Не знаю я никакого Тельмара! Что мы там будем делать?
Аслан пояснил им, что и они родом из мира древних королей Нарнии. Потомки пиратов – это было не так почетно, как Сане хотелось бы. Нечего искать там, это понятно. Здесь она будет обычной девочкой. Будет ходить в школу с фавнами и говорящими животными. Наверное, это намного лучше, чем быть чужой в незнакомом мире.
- Ты произошел от лорда Адама и леди Евы. Это достаточно почетно, чтоб любой бедняк высоко держал голову, и достаточно позорно, чтоб склонить голову величайшего из королей. Будь доволен.
От этих слов Льва Сана почувствовала необъяснимый трепет. Мальчик-король, Каспиан, склонил голову, и вдруг она поняла, неизвестно как, что и в этом мире она чужая, не прошеная гостья, родом совсем из другого места.
- Уйду туда, куда нас отведет Аслан! – прошептала она.
Воин, которого она едва знала в лицо, решился уйти первым. Все, затаив дыхание, смотрели, как он проходит сквозь Дверь и исчезает. Сана чуть не бросилась за ним, но тут ее сородичи начали роптать, они боялись неведомого мира.
И тогда старший из древних королей сказал брату и сестрам, что пришел их час. Они переоделись в нелепую, неудобную одежду. Младшая девочка расплакалась, и ее брат, тот, что поменьше, нежно и заботливо обнял ее за плечи. Сана, как завороженная, смотрела на него. Ей редко приходилось видеть доброту и участие, а этот мальчик был словно герой ее детских снов. Таким, каких в жизни не бывало. И Сана протянула руку матери:
- Идем скорее! Давай уйдем в тот мир!
Мать не возражала. Ей никогда не удалось бы привыкнуть жить в мире оживших сказок. А Сана хотела только одного: попасть в мир, где люди похожи на этих детей.
Старший король стал у двери, за ним старшая королева. Мальчик, привлекший внимание Саны, был третьим, а последней стала младшая девочка. По ее щекам текли слезы, но, почувствовав на своих плечах руки Саны, она обернулась и улыбнулась тельмаринке. Они стояли в полной тишине, и Сане захотелось в последний раз взглянуть на Аслана. Она чуть не задохнулась от удивления, когда поняла, что Лев смотрит на нее.
- На тебе, как и на первом решившимся, будет благословление. Я приду тебе на помощь и в том мире тоже, когда почувствуешь, что несчастна.
Это Он сказал ей? Но ведь все молчат…. Или ей это просто почудилось?
Яркий весенний день сменился ослепительно жарким летом на острове. И лишь краем глаза Сана увидела четверых детей и хмурое небо над пустынным строением.
Жизнь на острове вошла в свою колею, мать родила еще двоих малышей и была совершенно счастлива. И только Сану не покидало чувство, что она совершила страшную ошибку, что попала в ловушку, из которой теперь нет выхода. Она ведь хотела найти тех детей, а этот остров был отрезан от остального мира.
Сана проснулась уставшая и измученная. Так чувствуют себя, наверное, звери в зверинцах. У них вдоволь еды и солнца, но они хотят снова голодать в холодном лесу, лишь бы бежать, куда вздумается и не слышать опостылевшие крики людей.
Мать внимательно всмотрелась в ее лицо:
- Что это с тобой происходит в последнее время?
Сана отвернулась.
- Если Лев, ну тот, из Нарнии, сможет забрать меня назад, я попрошу его об этом, - еле слышно прошептала она.
Мать обняла ее:
- Я же вижу, ты здесь чахнешь. Думаю, Он может сделать это для тебя.
Сана, кивнув матери, отправилась за яйцами птиц на другой конец острова и все причитала про себя:
- Аслан, я больше не могу! Аслан, я больше не могу.
Но в глубине души была уверена, что Лев забыл о ней. Или не услышит в грохоте этого мира.
И вдруг на горизонте показалось какое-то судно. Оно шло медленно, как будто завалившись набок.
- Кораблекрушение! – догадалась Сана. Она не двигалась с места, пока не смогла пересчитать всех матросов на палубе.
Матросы высадились на берег, бросив якорь неподалеку от острова, скорее, чтоб пополнить запасы воды и пищи, чем ради починки. Позже Сана узнала, что они в шторм сбились с курса, и у них почти не оставалось еды. Капитан оказался крепким, невысоким мужчиной лет пятидесяти. Он очень удивился, увидев молоденькую девушку, почти ребенка, на острове, который по идее был необитаемым.
Сана знала только английский, видимо, выучив его во время перехода через Дверь, но жестами и мимикой пояснила им, что корабль, на котором она плыла, утонул, и она умоляет забрать ее с собой.
- Фрэнч, Фрэнч, - несколько раз, посмеиваясь, произнес капитан. Сана поняла, что они плывут во Францию.
Девочка пообещала показать им родник с пресной водой, и принести столько кокосов, сколько найдет. Наверное, в обычной ситуации ее вряд ли взяли бы на корабль, но Сана чувствовала, что Аслан услышал ее, и верила, что попадет в большой мир.
Капитан что-то властно сказал матросам, и несколько, захватив емкости для воды, отправились с ней к роднику, а другие устроили охоту на круживших над островом птиц. Пару часов спустя корабль оставил остров за горизонтом, унося с собой островитянку.
Ночью, выпросив у капитана ключ от каюты и прислушиваясь к плеску волн, Сана поблагодарила Аслана и за свое спасение, и за то, что эти моряки не узнали о колонии на острове. Он обещал, что люди из большого мира еще долго не смогут найти тельмаринцев. Девушка мысленно просила прощения у мамы, отчима и братьев за то, что не простилась с ними. Но мать обязательно поймет, что случилось. Недаром же она обняла дочку с утра, чего не делала уже долгое время.
Сана не знала, как и где искать древних королей. Еще на острове, днями напролет она допытывалась у детей, кто, возможно, слышал старые легенды, хоть какие-то рассказы об этих детях. Единственное, что ей удалось узнать, это их имена: Питер, Эдмунд, Люси и Сьюзен. Эдмунд, как выяснила Сана, было именем младшего мальчика.
Она ничего не знала про этот мир, но понимала, что ей надо искать страну, в которой говорят на языке, данном ей Асланом.
Глава 3.
Если б мы взялись описывать все приключения Саны, пришлось бы написать увесистый том. Но нам важно знать лишь то, что четыре месяца спустя она очутилась на окраине Лондона без единого пенни, не имея представления о направлении своих поисков. Ее успокаивало только небо: именно такое, низкое и хмурое, она видела там, где очутились дети. Она уже отчаялась найти какую-то подработку, и просто постучала в первый попавшийся дом.
- Простите, вам не нужна помощь по хозяйству? – следя, чтоб голос не дрогнул, спросила она молодую женщину, открывшую дверь.
Хозяйка внимательно осмотрела Сану, от ее взгляда не ускользнуло порванное платье и стоптанная обувь.
- Заходи, девочка, - немного настороженно позвала она.
- Меня зовут Алиса Джонсон, - представилась женщина, накрывая на стол. – А тебя?
- Сана… - чуть слышно прошептала девочка. Она не была уверена, что такое имя существует в этой стране.
- Сандра? – переспросила миссис Джонсон. – Или Сарина?
- Сарина, - автоматически подтвердила девочка. – Я… у меня нет родителей. Мой папа умер, когда я была еще совсем маленькой.
- А мама? – голос хозяйки сразу стал мягче.
- Мамы тоже нет, - тихо сказала Сана. В каком-то смысле это было правдой. Вряд ли она когда-нибудь встретиться с матерью.
Миссис Джонсон оставила перед девочкой горячие булочки, чашку молока и джем. Глядя на голодную гостью, хозяйка о чем-то серьезно задумалась.
- Оставайся со мной, - сказала она девочке, когда последние крошки хлеба исчезли с тарелки. – Мой муж только вернулся с фронта, без руки. И у нас нет детей… Будешь нашей дочкой, если захочешь.
Так Сарина нашла свой дом неподалеку от Лондона. Очень скоро она почувствовала себя родной в семье Джонсонов, называла их папой и мамой, и даже набралась смелости рассказать им свою настоящую историю. Рождение Уильяма сблизило их еще больше: чета Джонсонов были уверены, что это благодаря приемной дочери в их семью пришло чудо.
Сарина росла, все больше узнавая об Англии, о круглом мире и о том, что и здесь были люди хорошие, и не очень. Она никогда не видела никого, похожего на Эдмунда. Но почему-то верила, что однажды найдет его.
Это случилось в первый день занятий в колледже. Ее как ударило, когда она заметила у противоположной стены юношу, похожего на Эдмунда. Узнав, что это его имя, она уже почти поверила, что нашла его. Но окончательно Сарина поняла, что Лев не оставил ее, услышав о старшем брате Эдмунда Питере.
Вначале она была уверена, что сразу же заговорит с ним о Нарнии. Но потом девушка заметила то, от чего вся ее решимость улетучилась. Она, выросшая в другом мире, нашла в этом много привлекательного. А Эдмунд так и остался в Нарнии. И Сарина не решалась разбередить его рану.
Они встречались в колледже почти каждый день, вместе ходили на кружок фехтования и не раз опаздывали на послеобеденную пару, заболтавшись за чашкой чая. Сарина привыкла к его присутствию, перестала вздрагивать каждый раз, увидев его глаза. Чудо, просто маленькое чудо жило в ее душе, и она не забывала каждый вечер сказать спасибо Льву, за их встречу.
Наверняка другие студенты считали их парой, но для Сарины стало полной неожиданностью приглашение Эдмунда на Рождество. Она уже давно мечтала увидеть Верховного короля и королев, но, конечно, не могла первой заговорить об этом. И, сидя за столом, украдкой разглядывала Питера и Сьюзен, сравнивая со своими воспоминаниями. Сьюзен и в этом мире была красивой, но, наверняка, в древних нарнийских одеждах смотрелась бы вообще великолепно. В старшей сестре Эдмунда почти не осталось ничего нарнийского – она была обычной девушкой, в меру веселой, в меру рисковой, в меру непонятой. Питер и Эдмунд осуждают ее, практически сразу поняла Сарина. Их сестра справилось со своей ролью в обоих мирах – и они, чудесные, светлые мальчишки, не могут простить ей этого.
Питер казался серьезным и подавленным. Таким же был Эд, когда они познакомились. Сарине не терпелось увидеть младшую королеву, потому как величие Питера Певенси сковывало ее. Насколько проще было подшучивать над Эдмундом и видеть, как он постепенно оживает, смеется, злится. С Питером бы такой номер не прошел…
Когда Сьюзен и Боб ушли, Эдмунд повел ее на экскурсию по дому. Сарина внимательно разглядывала коллекцию оружия, и Эд, смутившись, начал что-то бормотать в оправдание. «Милый Эдмунд, неужели ты не понял, что я обо всем давным-давно знаю?» - с легкой улыбкой думала она.
В дверь постучали, и в комнату вошла Люси. Вряд ли кто-то счел бы ее такой же красавицей, как Сьюзен, но Сарина видела, насколько красота младшей Певенси глубже. Неуверенно улыбнувшись, Сарина протянула руку, чтобы поздороваться, но Люси внимательно разглядывала гостью.
- Мы уже встречались, Сарина? – сузив глаза, спросила она.
Сарина машинально нырнула в реверанс.
- Вы совершенно правы, Ваше Величество! – не глядя ни на кого из Певенси, тихо произнесла она.
***
Эдмунд задумчиво смотрела в окно, не решаясь взглянуть на девушку. То ли обиделся на нее за не рассказанную вовремя правду, то ли испугался. Сарина сидела на кровати слишком прямо, время от времени пытаясь поймать взгляд Эдмунда. Питер переглянулся с сестрой и предложил всем прогуляться.
Сарина с радостью ухватилась за эту возможность. Со свойственной ей чуткостью, Люси приобняла гостью и увела ее вперед, жадно расспрашивая о Нарнии, и давая возможность брату прийти в себя.
Вдруг Сарина остановилась посреди заснеженной улицы. Оглянулась на братьев, а потом тихо произнесла, скорей сама себе, чем Люси:
- Он не поймет этого, правда?
- Правда, - в голосе Люси была жалость и боль, но врать она не умела. – Не поймет и не примет.
- Я пришла за ним.
- Это еще хуже, - покачала головой Лу. – Он теперь просто не верит тебе.
Сарина рассмеялась горьким смехом:
- А нужно было придти к нему в первый же день в колледже и сказать: «Ваше величество, вы меня не помните, но я та самая тельмаринка, что пришла в наш мир через Дверь, а вообще-то меня понесло сюда вслед за вами, у вот уже несколько лет я только и делаю, что ищу юношу по имени Эдмунд. Позвольте представиться, меня зовут Сана. А, такого имени нет в английском?
Она закашлялась. Люси потрясенно смотрела на девушку. Перед ней была измученная одиночеством, горечью и страхом душа. Никогда у нее не было никого, кто мог бы понять ее и выслушать ее тайну.
Как когда-то тысячелетия назад, Люси достала носовой платок и протянула жителю другого мира. Сарина покачала головой:
- Не стоит. Я пойду, пожалуй.
- Можно называть тебя Саной? – ласково попросила Люси.
- Это имя умерло там, в Нарнии. Я никогда не вернусь туда.
Она быстро ушла растворилась в темных улицах прежде, чем Питер и Эдмунд нагнали Люси.
По дороге домой все трое молчали. Но перед сном Люси не утерпела и спросила у Эдмунда:
- Как ты относишься к Сарине?
Эдмунд задумался.
- Она была для меня загадкой. Я все пытался предсказать ее реакцию, слова, выражение лица – и не мог. Теперь… теперь я хочу быть ее другом, но боюсь поверить ей.
Люси помолчала, но потом решила, что это нужно сказать.
- Она любит тебя, Элмунд. Настолько, что оставила свой мир, друзей, родителей. Она уже много лет скитается одна, пытаясь найти тебя.
Ее брат не был удивлен, как предполагала Люси. Он не смотрел на сестру, а потом сказал лишь:
- Я буду молиться за нее. Спокойной ночи, Лу!
Дверь тихо закрылась, но спокойной ночи в доме Певенси не было.
Наутро Эдмунд, так и не сумев уснуть, решил все-таки разыскать Сарину и поговорить с ней. Он, не задумываясь, брел по тихим в это время улочкам, пока не пришел к тому кафе, где они не раз пили чай с булочками. Он почти не удивился, увидев внутри Сарину.
Эдмунд сел рядом, заказал два пирожных.
- Ты ушла вчера.
- Да.
- Я испугался. Обмана.
- Нет, Эдмунд Певенси. Ты испугался ответственности. Ты не знал, что делать со мной, одинокой и несчастной.
Эдумнд коснулся ее руки.
- Это неправда! Я боялся, что буду не тем, кого ты искала.
- Это только часть правды, и ты это знаешь, - она старалась, чтоб слезы не так сильно чувствовались в голосе.
Эдмунд вдруг улыбнулся веселой, почти детской улыбкой:
- Сарина, я прожил две жизни. Ни в одной из них я не встречал ВСЕЙ правды. Давай удовлетворимся только ее частью.
Она улыбнулась сквозь слезы.
***
Необычно суровая послевоенная зима незаметно сменилась легкими весенними запахами, оттепелью, чистым небом. Поступь весны особенно ясно ощущалась в домике родителей Сарины, куда она приехала на пасхальные каникулы. Миссис Джонсон решила, что девушка выглядит больной, и уложила ее в постель. Напоив дочку крепким чаем, она решила немного порасспрашивать ее о короле Эдмунде, но скоро увидела, что эта тема не находит отклика. В Сарине лишь с трудом можно было найти следы былой жизнерадостности.
- Бедная моя девочка! –прошепатала миссис Джонсон, выходя из комнаты. Вечером, уложив младших спать, она решила поделиться свое тревогой с мужем.
- Ерунда! Все девушки хоть раз в жизни должны влюбиться без ответа, - мистер Джонсон ничуть не был встревожен состоянием приемной дочери.
- Это совсем другой случай! – возразила его жена. – Ради того, что она напридумывала об этом мальчике, она оставила друзей, мать, свой мир.
- Она просто пошла за своими фантазиями.
- Именно поэтому она так легко от них не откажется.
За завтраком Сарина выглядела почти обычной. Тормошила братьев, рассказывала им сказки, и, если б не вчерашний разговор, мать была бы совершенно спокойной. Но она не стала противиться желанию дочери вернуться на учебу, хотя и удивилась подобному желанию. Ей решительно не хотелось отпускать девушку, хотя причин для этого вроде бы не было.
Сарина весело попрощалась с приемными родителями, и пообещала скоро вернуться. Она шла, слегка согнувшись под тяжестью сумки с вещами, и ни разу не оглянулась, чтобы посмотреть на стоящую на пороге мать.
Эдмунд уже ждал ее в их любимом кафе.
- Отметим начало летнего семестра? – весело спросил он
- Конечно! – Сарина хотела ответить ему в тон, но что-то было не так.
Эдмунд внимательно посмотрел на подругу, но ничего не сказал.
Сарина не смогла допить кофе и лишь слегка поковыряла яичницу.
- Ты не заболела? – встревожено спросил Эдмунд.
- Что-то мне не по себе последние дни. Ерунда, пройдет! – девушка пошатнулась и упала бы, не успей Эдмунд ее подхватить.
Карета скорой помощи увезла ее в ближайшую больницу, Эдмунд остался стоять ну улице перед кафе. Он решительно поднял руку, поймал такси и назвал адрес Джонсонов. Это единственное, что ему оставалось.
Джонсоны и Певенси сидели в холле больницы. Ждали. Отец Сарины все время вставал и пытался что-то делать. Миссис Джонсон смотрела в одну точку, и, казалось, ничего не слышала. Люси и Питер, которых Эдмунд вызвал по телефону, время от времени говорили что-то успокаивающее. Когда на нее никто не смотрел, Люси начинала шептать:
- Аслан, пожалуйста! Помоги ей, она же нарнийка!
Эдмунд просто звал Льва, как дети зовут мать:
- Аслан! Аслан!..
Но даже Люси не могла увидеть движения его губ.
Только поздно вечером Эдмунд впустили в палату к Сарине. Ее лицо было совсем бледным, глаза впали. Казалось, она болеет уже несколько месяцев.
- Привет! – тихо сказал он, присаживаясь на край кровати.
- Привет! – ее голос еле слышен. – Как ты попал сюда?
Эдмунд смутился:
- Я сказал, что твой жених. Ты простишь меня?
Сарина улыбнулась глазами, не губами.
- Спасибо тебе!
Она помолчала.
- Эдмунд, врачи не помогут мне. Пожалуйста, попроси, чтобы мама и папа забрали меня отсюда.
- Но…
- Эдмунд! – даже в тихом голосе слышались железные нотки. – Выполни мою просьбу. Пожалуйста.
На самом деле, ее просьбу оказалось выполнить довольно легко. Врачи только пожали плечами. Все анализы были в норме.
- Думаю, это переутомление. Пусть отдохнет. И ни в коем случае нельзя ее волновать, - объяснил врач мистеру Джонсону на третий день. И Сарина уехала домой – где ее ждала Люси.
Это была их общая с Питером идея. Они решили, что САрине надо рассказать побольше о Нарнии. И целыми днями, развлекаю больную, как и ее младших братьев и сестер, Люси рассказывала о Нарнии. О платяном шкафу, о первой встрече с Тамнусом, о бобрах. И, конечно, очень много об Аслане. Эдмунд рассказал Сарине о своем предательстве, а Люси о том, как они втроем наблюдали издали разговор Аслана с Эдмундом.
- О чем же они говорили? – заинтересовалась Сарина.
- Не знаю. Аслан попросил нас не спрашивать об этом, и мы не стали.
Люси с жалостью смотрела на подругу. Последние дни Сарина вообще не вставала, и ее похудевшее лицо казалось покрытым какой-то тонкой пленкой.
- Спасибо, сестренка! - за время болезни Сарина очень привязалась к Люси. – Я попробую уснуть.
Люси вышла и тихонько закрыла за собой дверь. В гостиной ее ждал Эдмунд.
- Я пойду, пожалуй, а ты зайди, когда она проснется, - Люси надела кофту, но не спешила уходить.
- Эд! – еле слышно позвала она, надеясь, что брат не услышит.
Он услышал. И даже понял, наверное, что она хотела спросить.
- Я не знаю, что с ней, Лу. Правда, не знаю.
- Она тает.
- Я вижу. И ты можешь представить, как мне больно.
Люси коснулась его руки:
- Все понимаю, Эд.
Они помолчали.
- Профессор прислал приглашения нам и Юстесу с Джил. К нему домой, немного поговорить о Нарнии.
Эд пожал плечами:
- Ты принесешь им мои извинения, и все объяснишь, хорошо?
Люси вздохнула:
- Я знаю, ты рассердишься на то, что я скажу. Но, мне кажется, тебе нужно поехать.
Эдмнуд нахмурился, но вдруг он понял, что имеет в виду сестра.
- Ты хочешь сказать?...
- Да, да! Только никому ничего не говори.
- Питер знает?
- Он это предположил.
Люси чмокнула Эдмунда в щеку и ушла, а он поднялся в комнату к Сарине.
Глядя на спящую, Эдмунд пытался разобраться в себе. Когда-то давно в Нарнии, возможно, на Покорителе Зари, зашла речь о половинках. О том, что люди ищут вторую половину души, и случайные привязанности не могут заменить чувства полного слияния, возникающего между половинками.
Была ли Сарина половиной его души? Эдмунд никак не мог ответить для себя на этот вопрос. Не побывай он в Нарнии, все было бы просто. Сарина многое значила для него, очень многое. Никогда не было другой девушки, занимавшей столь много в его сердце. Ему было больно так же, как Джонсоном, смотреть на ее медленное угасание и бояться за нее. Но Эдмунд хотел быть честным с собой до конца. Джонсоны любили приемную дочь всем сердцем, но она им не родная. Эдмунд любил Сарину, но была ли она той единственной для него? Он не знал.
Видимо, от слишком пристального взгляда Сарина проснулась, и попыталась сесть в кровати. Это не получилось – тогда она просто повернулась так, чтоб лучше видеть лицо Эдмунда. Казалось, во сне она обдумывала что-то не слишком приятное.
- Эд, у меня к тебе просьба, - начала девушка. - Я пойму, если ты откажешься, но, поверь, я спрашиваю не из любопытства.
Такое начало немного насторожило Эдмунда.
- Пожалуйста, расскажи мне, что тебе сказал Аслан в вашу первую встречу.
Этого он никак не ожидал.
Видимо, ему было тяжело возвращаться в тот день. Но Сарина ждала, и Эдмунд не мог отказать ей. Он прикрыл глаза, вспоминая.
***
Ты думаешь, что Аслан мне что-то сказал? Практически ничего. Он только задавал мне вопросы.
- Что случилось, сын Адама? – спросил Он меня.
- Я… я пошел следом за Люси, но когда попал в Нарнию, то…
- Ты рассказываешь только часть истории, сын Адама, - Лев прервал меня. – Корни твоих поступков находятся глубже.
Тогда я не поняла Его. Я хотел объяснить Ему свои поступки, но Аслан снова покачал головой.
- Рассказывай с самого начала, Эдмунд.
И тогда я рассказал все. Все, что смог вспомнить. Паровозик, который мне подарила тетя Альберта, а Люси сломала. Похвальную грамоту Питера, которую мама повесила над камином. Детей, обычные дни, мелочи, казалось, стершиеся из памяти. И чем больше я рассказывал, тем больше осознавал, почему я сделал то, что сделал. Колдунья говорила, что я предатель, потому что пришел к ней и выдал, где мои брат и сестры. Но ведь это не так! Я совершил еще два предательства. Первое – рассказав Джадис о мистере Тамнусе. Но было еще и второе, о котором мы как-то забыли, но именно тогда я вспомнил. Я предал Люси, посмеявшись над ней, и соврав, что мы не попали в Нарнию.
Иногда я спрашивал Аслана:
- Это было подло, да?
Или:
- Так нельзя было поступать?
Но Он ни разу не ответил мне.
- Ты должен понять это сам.
Когда я рассказал все, что мог вспомнить, мне показалось, что я заново родился. Позже, когда Юстас мне рассказывал о превращении назад в человека, я хорошо его понимал. Мне тогда тоже показалось, что Аслан снял с меня всю грязь, зависть, злость, которая на мне налипла.
- Ты будешь хорошим королем, сын Адама, если не будешь оглядываться в своих поступках и чувствах на Питера. Эдмунд Певенси, иди с миром.
Только тогда я увидел Лу и Сью. И намного позже – Питера…
***
- Ты сумел, Эдмунд.
- Сумел что?
- Стать собой. Вне связи Питером.
- Спасибо. Это было нелегко.
Эдмунд помолчал.
- Мне не хочется уезжать, но это только на два дня. Мисс Пламмер и мистер Керк зовут нас к себе. Конечно, ты должна была поехать с нами, никто больше тебя не имеет права говорить о Нарнии.
- Это пустое, Эд! Я только родилась там, а вы вошли в историю на все времена. Я скорее принадлежу вашему миру, хотя…
Эдмунд подался вперед, стремясь не упустить ни слова.
- Хотя… - повторил он.
- Это не так важно, - отмахнулась Сарина. – Мне снится Нарния. Только не такая, какой я ее помню. Деревья кто-то срубил, животные – много говорящих животных – грустные и как будто больные. Тельмаринцев мало, там все больше тархистанцы. Не понимаю, к чему все это.
- Думаешь, ты видишь настоящее Нарнии? – осторожно спросил Эдмунд.
- Я думаю, что вижу кошмары, из-за слабости.
Она изменилась в лице, и Эд понял, что пора идти. Он нежно поцеловал ее в щеку.
- Постарайся выздороветь до моего возвращения!
- Постарайся поскорее вернуться, хорошо? – немного по-детски попросила Сарина.
- конечно!
Он вышел из комнаты, и не увидел, как Сарина упала на подушки, и не услышал тихий-тихий стон. Миссис Джонсон, сменившая Эдмунда, испуганно послала за врачом, который вновь повторил, что не понимает природы ее болезни.
- Боюсь, мы не сможем спасти ее, - врач впервые высказал свои опасения вслух.
- Как же так? – повторял мистер Джонсон. – как же так? Она всегда была такой здоровой девочкой…
Сарина не приходила в сознание.
Эдмунд не узнал об этом, потому что вечерним поездом уехал вместе с Питером, Люси и Джил к профессору Керку. Юстеса, поворчав по поводу напрасной траты времени, пообещали подвезти родители.
Здесь Эдмунд впервые подробно рассказал о Сарине, ее истории и о болезни. Профессор очень заинтересовался подробностями, которые он слышал впервые.
- Скажи, Эдмунд, почему вы зовете ее Сариной? У нее же есть нарнийское имя.
- Эм… потому что она просит называть ее так.
- Бедная девочка, - покачала головой мисс Пламмер. – Она пытается убежать от того, кем она является.
Люси с Питером переглянулись.
- А ее болезнь? – спросил Питер.
- Думаю, вы уже сами все поняли, - сказал профессор. – Как и поняли, почему мы вас позвали.
Джил кивнула.
- В Нарнии беда.
Юстес стиснул кулаки:
- Мы с Джил несколько раз обращались к Аслану, и просили Его забрать нас в Нарнию, но…
Джил вскрикнула, выронив из рук чашку. Перед ними появился как из воздуха связанный человек. Люси и Юстес вскочили со стульев, а профессор дернулся, опрокинув бокал вина. Питер побледнел, но не двинулся с места. Он твердо сказал:
- Говори, если ты не фантом и не сон! Ты выглядишь, как нарниец, а мы – семеро друзей Нарнии.
Связанный человек молчал. Эдмунду показалось, что ему очень хочется что-то сказать, но он не смог.
Питер встал. Теперь он ничем не походил на среднестатистического английского юношу. Эдмунду даже почудилась на его голове корона.
- Тень или дух, или кто бы ты ни был, если ты из Нарнии, именем Аслана
заклинаю, говори со мной. Я Питер, Верховный Король.
Фантом начал таять, так и не сказав ни слова.
- Смотрите, оно исчезло! – воскликнула Джил.
- Мы были правы. В Нарнии беда, - повторил профессор.
- И Сарина заболела, потому что она часть Нарнии, - пояснила Люси.
Питер тоном Верховного Короля спокойно произнес:
- Итак, какой у нас план действий?
После долгих споров было решено выкопать кольца, слепленные еще дядей Эндрю и отдать их Юстесу и Джил, потому что только они еще могли попасть в Нарнию.
Первым же поездом Питер и Эдмунд отправились в Лондон. Они в тот же день прислали телеграмму, что кольца у них, и просили детей приехать как можно скорее. Старшие решили проводить детей и сели вместе с ними в поезд.
В тот момент, когда Лондонский экспресс сошел с рельсов, сметая стоящих на станции людей, Сарине приснился сон.
Ей показалось, что она стоит в высокой траве, как бы в зеленом океане без края и берегов. Руки и ноги снова обрели силу, и Сарина только стояла и дышала полной грудью.
- Добро пожаловать в мир у отрогов Моей страны! – прозвучал за ее спиной сильный и густой голос.
- Аслан! – она не могла решить, больше ли радости в ее страхе, или страха в радости. – Мы в Нарнии?
- Нарнии больше нет, дитя… - такой тоской повеяло на Сарину от Его слов, что она заплакала.
- Как нет?
- Когда старый обезьян выловил львиную шкуру из реки, тебе стало нехорошо. Когда ослик надел эту шкуру, чтобы выдавать себя за Меня, ты потеряла сознание. Нарния тяжело болела и умирала, и ты с ней вместе. Потому что ты – настоящая дочь своей страны.
Сарина плакала навзрыд.
- Сана! – голос Аслана будил что-то в ее душе. – Знаешь ли ты, почему король Эдмунд Справедливый не полюбил тебя так, как тебе хотелось?
- Но…
- Потому что ты забыла о том, что ты нарнийка. Ты забыла о том, что его родной мир был здесь, в Нарнии. Ты пыталась стать кем-то, кем никогда не была. Но пойми, дорогая, смерть Нарнии стала и твоей смертью.
Сарина, нет, Сана, перестала плакать.
- Я больше не вернусь туда, правда, Аслан?
- Правда, дитя. Ты попала домой.
- А Эдмунд?
- Твоя душа и его – две половины целого. Но все, чьи сердца в том мире бились в ритме Нарнии, завершили сегодня свое последнее путешествие. Иди, дитя, твои друзья ждут тебя.
Сана спросила:
- Там остались папа и мама… братья…
- Ты принесла в их дом счастье. Именно благодаря тебе родились их дети. Не бойся, я не оставлю их.
- Выше и дальше! – прозвучал откуда-то из-за облаков веселый голос. Сана поклонилась Аслану и побежала, все выше и дальше.
***
В этот миг ее сердце перестало биться в том мире, что лишь отражение Истинной страны.
Хоронили Сану вместе с жертвами крушения, и на ее могиле по настоянию миссис Джонсон написали
«Сана нарнийская,
погибла в один день
с Эдмундом Певенси.
Пусть твой мир примет тебя!»
По телефону голос Люси казался звонче обычного. Или он просто отвык от сестры? Почему в Англии считают нужным отсылать детей подальше от дома! Он так скучал по близкому другу, который тоже разговаривал с Асланом. Иногда Эдмунду казалось, что все остальное неважно – лишь бы был кто-то, кого бы при имени Аслана охватывал тот же трепет, что и его.
А Питер уже давно вырос, и не учится в школе. Приходилось ждать каникул, зубря скучные формулы, и увлеченно переписываясь с друзьями Нарнии. Но и теперь, сменив школу на колледж в Лондоне, он все равно не стал ближе к брату и сестре. Люси, их солнышко, позвонила узнать, понравилось ли ему в колледже.
- Все просто чудесно, Лу! А лекции, как ни странно, интересней, чем уроки в школе. И я записался на фехтование и плавание, смогу продолжать заниматься. А ты как?
Люси произнесла несколько таких же бодрых, ничего не значащих фраз. Эд знал, что за ними кроется тоска. Как-то он нашел среди обрывков бумаги скомканное стихотворение, написанное, как он подозревал, его младшей сестрой. Оно называлось «Королева в изгнании».
«Нет, Лу, - подумал он тогда, - ты не права. Мы ушли сами, потому что сделали все, что могли для Нарнии. Нас не могли изгнать – только напомнить о том, что нас ждет другой мир, где мы еще не сделали того, что должны.»
Эдмунд краем уха слушал рассказ Люси о поездке в школу и о первых, не очень интересных уроках, а сам думал о том, чего еще не смог сказать ни ей, ни Питеру.
«Нам пора перестать лгать друг другу. Хватит делать вид, что все в порядке, и мы очень довольны жизнью. Аслан не меняет своих решений, но пусть он тогда научит нас жить тут! Я устал, и ты, сестричка, не меньше. Тяжело нести на себе двойной груз лет. Хуже всего Питеру – он Верховный Король, и, как мне кажется, видит во сне все войны и разрухи Нарнии. Он считает, что это на его совести. Хотя, возможно, что хуже всех – Сьюзен. Не понимаю, как можно жить с половиной души.»
Они уже много лет не говорят друг другу всего. Только хорошее. Щадя, жалея. Не умея поделиться болью и грустью. И Эдмунд не рассказал Люси, что его взбесила однокурсница, хоть это и был первый день учебы.
Эта девушка была смуглой – арабка, что ли, хотя не очень похожа, и поведение было не английским. Она уставилась на него с первого же урока, и смотрела так, как будто подозревала его в чем-то. К примеру, в том, что он не регулярно платил налоги, или переходил улицу на красный свет. Или что он когда-то был королем волшебной страны.
Эдмунд усмехнулся своим мыслям: его главной тайной было то давнее предательство. Вряд ли эта девушка знает о нем что-то серьезное. Сью сказала бы:
- Брось, Эд, ты ей просто понравился! Улыбнись в ответ и пригласи ее на вечеринку.
Но Эдмунда злило, что ему придется учиться с такой бесцеремонной соседкой.
По старой привычке Эд не старался познакомиться поближе с однокурсниками. Ему казалось порой, что Аслан не одобрил бы такого затворничества. Наверное, кое-кто считал его заносчивым, как и Питера, а Аслан всегда учил их, маленьких детей, получивших вдруг королевство, смирять гордыню.
- Камень твердый, а вода жидкая. Дуб стоит сотни лет, а однодневки к вечеру умирают. Стоит ли гордится долголетием или твердостью? Гордятся ли ворота, что поддерживают гроздья винограда? Они не выбирали своей доли, и ты помни о том, что ты лишь мозаика, кусок мира. Не ты поставил себя на это место, но ты можешь выбирать краски, которыми будет разрисован твой жизненный путь. Краски – это еще не повод для гордости.
Аслан говорил им это во дворце. А может быть, брат и сестры его слышали совсем другие слова? Каждому человеку своя мудрость. Прости, Аслан, я не смог стать таким, каким ты хотел бы видеть меня. Я не могу говорить о пустоте и жить пустотой, как наша сестра. В Нарнии я привык быть нужным, а здесь я один из сотни тысяч.
Эдмунд медленно допивал безвкусный кофе, когда вздрогнул под чьим-то взглядом. Снова эта девчонка! Он уже знал, что ее зовут Сариной, и что она любит задавать странные вопросы. Что ж, он тоже с удовольствием расспрашивал бы людей о непонятном и не важном для них, не привыкни он так сильно к скрытности. Питер ценил его умение не выдавать важной информации и часто посылал на переговоры с тархистанцами. Вот и сейчас он проглотил несколько нелицеприятных реплик и спросил по возможности вежливо:
- Что-то не в порядке?
Девушка улыбнулась, растворив в улыбке немного самоуверенности.
- Хотела поговорить с тобой, Эдмунд Певенси.
- Откуда ты меня знаешь? – удивился Эд.
- Как это откуда? Нас же представляли в первый день учебы, - Сарина говорила с затаенной насмешкой, что немного раздражало, но и вызывало интерес.
- И о чем будет разговор? – устало поинтересовался Эд.
Чудес в мире больше не должно было случиться. Эдмунд терял интерес к людям, событиям, книгам. Он больше не провалится в картину и не заблудится в платяном шкафу. Так чего можно ожидать от случайного знакомства?
- О, молодой студент уже так разочарован в жизни! – поддела его Сарина. – Ну уж нет, я отказываюсь разговаривать с таким нелюбопытным типом.
Тряхнув густыми волосами, едва доходившими ей до лопаток, Сарина подхватила книги и направилась к восьмой аудитории. Эдмунд заворожено отправился за ней. А он еще думал, что его ничто не может удивить.
В следующие два месяца Сарина все еще оставалась для него загадкой. Она никогда не говорила о родителях, детстве, школе. Казалось, она никогда не читала детских книг и интересовалась политикой и историей. Сарина записалась на кружок фехтования вместе с Эдмундом, но не ради него, а ради чего, скорей всего, не знал никто. Они дружили, если это понятие включает в себя постоянное подтрунивание и бесконечные ребусы прошлого. Эдмунд знал многое о ее душе и мог бы предсказать ее поступки в разных ситуациях. Но на деле он не знал о ней ничего: ни прошлого, ни родины, ни религии, ни родных.
Ему думалось, что Сарина напоминает ему их положение в Нарнии: пришельцев без прошлого и будущего. Но ее скрытность, возможно, порождала между ними стену тайн: Эдмунд так и не решился рассказать ей о Нарнии. Когда порой, задумавшись, Эдумнд ловил ее взгляд, он видел в глазах отражение несказанного между ними. ОН дал себе слово узнать ее клятву.
Сарина, как было заведено между ними, ждала его у лестницы.
- Что ты делаешь на Рождество? – небрежно спросила она.
Эдмунд задумался. За небрежным тоном могло скрываться что-то важное, и от его ответа зависело, как девушка поведет себя дальше. Случалось, что его непродуманные слова вызывали отчуждение со стороны Сарины, и растопить возникший лед было очень нелегко.
- Буду дома, наверное, - осторожно ответил он. – А ты?
- Да вот, - все таким же небрежным тоном продолжала девушка. – Думаю, может к предкам заскочить.
Впервые она упоминала о семье. Эдмунд почувствовал, как что-то сжалось внутри. Неужели пришло время раскрывать карты?
- А где они живут? – это напоминало ходьбу по тонкому льду.
- Недалеко от Лондона, - последовал ответ. Краткий, совершенно неинформативный ответ.
Эд взвесил свое приглашение.
- Я буду рад видеть тебя у нас на второй день каникул, тогда собираются мои сестры и брат. Думаю, тебе будет интересно с ними познакомиться.
Лицо Сарины застыло. Эдмунд не мог понять, что он снова сделал не так. Но спустя несколько секунд последовал неожиданный ответ:
- Да, хорошо, приеду.
Ни спасибо, ни интереса, ни радости. Вот вредная девчонка! Нельзя было отрицать, что с ней Эду стало намного интересней жить, даже тоска не мучила его так часто, как прежде. Но, в конце концов, он скоро взорвется от обилия загадок! Их недолюбливали на курсе, считая Сарину странной, а его слишком гордым. Привыкшие мерить обычными мерками, его ровесники искали во всем норму, путая одиночество с гордыней и самобытность со странностью. Он снова подумал о Нарнии: правление страной Аслана научило его принимать любого и понимать любого. Сложно жить в мире, где одни люди, потому что тогда приходится делить всех на своих и чужих.
Эдмунд со вздохом подумал о предстоящем разговоре с родителями. В качестве кого он пригласил Сарину на семейный праздник?
***
Миссис Джонсон никогда не запирала входную дверь. Сарина иногда злилась на мать, иногда посмеивалась про себя, но, в общем, научилась не обращать на раскрытую дверь внимания. Сегодня же она воспользовалась случаем войти тихонько, пока все еще спали, и разложить свертки с подарками у постели малышей. Старшему, Уильяму, скоро пять, а малышке Шэрон – всего несколько месяцев. Двухлетки-близнецы Дон и Рон, как всегда, побросали на пол одеяла и простыни. Сарина с улыбкой обошла все комнаты, непривычно тихие таким ранним утром. Она уже соскучилась по дому, по малышам, как она продолжала называть братьев, по запаху лаванды и свежемолотого кофе. Здесь осталось слишком мало ее вещей и слишком много воспоминаний. Пройдет несколько лет, и опрятный домик четы Джонсонов в предместье Лондона ей уже нельзя будет считать «своим домом».
Этими невеселыми мыслями Сарина поделилась с матерью за завтраком, когда восторги по поводу ее неожиданного приезда и ожидаемых подарков улеглись.
- Ну, дорогая, - лукаво улыбнулась миссис Джонсон, - я только и надеюсь на то, что через несколько лет у тебя не будет нужды называть этот дом своим. Уповаю, что ты, хотя бы, не забудешь привозить внуков по праздникам.
Сарина обычно с удовольствием поддерживала шутливый и легкий тон разговора, но сегодня ей было не до подтруниваний.
- Мам, я нашла того мальчика, - рассматривая свои руки, тихо сказала она.
Мать тяжело опустилась на табуретку.
- Не может быть! – только и сказала она.
***
Сарина пришла за несколько минут до ужина, Эдмунд уже ждал ее у двери. Он улыбнулся так радостно, что девушка, наконец, перестала сомневаться, правильно ли она поступила, придя сюда.
Эдмунд представил ее родителям, Питеру, Сьюзен и приятелю старшей сестры, Бобу.
- Люси придет только поздно вечером, - извинился он за младшую сестру. – У нее вдруг возникли какие-то свои дела.
Возможно, у Люси и не было никаких дел. Может быть, она ушла на набережную, вспоминать рождественские танцы русалок, а может быть, ее пригласила какая-то приятельница, которой Лу не смогла отказать.
Ужин был приятным, но не очень оживленным. Сьюзен и Сарина на удивление быстро нашли общий язык, они рассказывали друг другу какие-то девчоночьи истории, не понятные больше никому. Питер рассеяно водил вилкой по скатерти. Эдмунд знал, почему: его брату не нравился Боб. Верховный король с таким немного отсутствующим видом вел переговоры с тархистанцами. Он мог принимать необходимость общения с ними, но любая низость с их стороны воспринималась Питером как пощечина. Эдмунд задумчиво смотрел на брата, раздумывая над тем, как тяжело ему будет жить дальше. «Ты слишком чист и слишком горяч, брат. Твой огонь обжигает, даже я не знаю, как подступиться к тебе. Ты обречен на одиночество»…
Боб что-то воодушевленно рассказывал их отцу, а мать с улыбкой наблюдала за Сариной. Миссис Певенси часто сокрушалась, что ее дети не от мира сего, но эта смуглая девушка, кажется, не склонна витать в облаках и рассказывать сказки. Она могла связать Эдмунда с реальностью, чтоб он не смотрел по сторонам с таким видом, будто только что свалился с Луны.
Миссис Певенси гордилась своими детьми, пока не поняла, что они слишком хороши для этого мира. Пусть хоть иногда ведут себя как подростки! Мать Эдмунда очень рада была Сарине.
Когда убрали остатки пирога, Сьюзен, подкрасив губы, собралась уходить.
- Сарина, Эд, не пройдетесь с нами? – оживленно спросила девушка.
Но оказалось, что мисс Джонсон не склонна была к прогулкам по ночному Лондону. С неподражаемым фырканьем Сьюзен протянула руку Бобу, и, когда за ними закрылась дверь, братья Певенси вздохнули с облегчением.
Питер с улыбкой предложил Сарине экскурсию по дому, на что она согласилась с удовольствием. Эдмунд же задержался в гостиной, чтоб услышать мнение матери о его новой знакомой.
- Прекрасная девушка, дорогой! – воодушевленно ответила мать. – Откуда она, кто ее родители?
Эдмунд замялся, хорошо, что миссис Певенси не заметила этого.
- Джонсонов в окрестностях Лондона, должно быть, сотни. Даже не представляю, из какой она семьи, - подал голос отец.
- Мам, мы с ней друзья, - с улыбкой заметил Эдмунд.
- Конечно, конечно, - закивала миссис Певенси. – Иди к своей гостье, как бы Питер ее не заговорил.
Эдмунд, усмехаясь про себя, поднялся наверх, и обнаружил Сарину с видом знатока рассматривающую рапиры на стене его комнаты.
- Это так, коллекция, - почему-то смешался он.
- Да, Питер мне объяснил, - глухо ответила Сарина, не оборачиваясь.
В дверь постучали.
- Это Лу, - обрадовался Питер, открывая дверь.
Люси смахнула несколько снежинок с капора. Она была необычно оживлена, и Эдмунд снова подумал, что они всегда одни по приговору людей и среди людей, и так редко одни по своему выбору.
Сарина неуверенно повернулась, чтоб поздороваться с самой младшей Певенси. Люси несколько мгновений смотрела на девушку, и вдруг спокойно сказала:
- Мы уже встречались, Сарина, не так ли?
Девушка сделала старомодный реверанс:
- Вы совершенно правы, Ваше Величество!
***
Катящиеся в размеренном ритме волны почему-то вызывали раздражение. Солнце придавало им каждый час новую окраску: прозрачно-зеленоватую, аквамариновую, голубоватую с розовым налетом. Сана подняла круглый камешек и со злостью запустила им в равнодушное море. Ничего не случилось, и именно это наводило безграничную тоску. Здесь ничего не происходило.
Мама звала ее уже несколько раз, но не тревожась. Они отучились переживать, мама, отчим и все остальные. Они пережили войну, Сане не хотелось их осуждать. Но ей самой стало невыносимо здесь, на острове, где ничего не происходило.
- А, будь оно все… - не закончив фразу, девочка решила все-таки найти маму, пока ее не обнаружил один из младших братьев.
Сана не помнила отца. Мама рассказывала, что он погиб в одной из бесконечных вылазок через год после рождения дочери. Может быть, из-за этого девочка спокойно отнеслась к свадьбе матери. Отчим не был военным – и Сане этого было достаточно. Он был ласков с девочкой, хоть и не любил ее так, как появившихся почти сразу родных сыновей. Это было в прошлой жизни, а здесь, на острове, Сана была совершенно одна. Ее ровесников не было и близко, родители были заняты ежедневными заботами, раз в год с радостью показывая ей очередного братика. Не то что бы Сану злило обилие сводных братьев, но просто она все сильнее чувствовала себя никому не нужной.
- Доченька, отец ушел за хворостом, а Радилана просит помочь ей выпарить соль. Сделай это, дорогая, а то мне нужно кормить малыша. Ужин будет сегодня после захода солнца, что-то все из рук валится!
Эту тираду мать произнесла, помешивая кашу на кокосовом молоке и одновременно укачивая младшего мальчика. Она выглядела совершенно счастливой – как и остальные островитяне. Детей с каждым годом становилось все больше, быт – привычным и более совершенным, а те, кто выбрал жизнь здесь, только этого и хотели. Только Сана искала совсем другое и поплатилась за свой выбор.
- Ах, Аслан, ты обещал нам счастливую жизнь! – вдруг расплакалась она перед сном. – Я была слишком маленькой, чтоб понимать, что делаю. Забери меня отсюда, помоги найти его! Ты же видишь, мне никогда не стать здесь счастливой.
Она засыпала, утомленная плачем, и снился ей тот самый переломный день.
В то утро ее разбудили шум с улицы и какая-то странная возня. Натянув платье, Сана выскочила на улицу, и увидела двух огромных, солнечно-рыжих белок. Одна била в барабан, другая выкрикивала призыв, заглядывая в развернутый свиток:
- Всем! Всем! Всем! Именем Императора Страны-за-морем, Истинного короля Нарнии Аслана и именем Его наместника, короля Каспиана Х, велим всем тельмаринцам собраться сегодня у Кургана Аслана. Мы гарантируем им безопасность, те же, кто не явится, будут предоставлены своей судьбе и не могут рассчитывать на нашу защиту. Подписались: Лорд Арерод, лорд…
Сана не стала дослушивать подписи. Ей было любопытно и немного страшно, но не так должна чувствовать себя дочь побежденного народа. Сана считала, что от соседства старой Нарнии они только выиграют, и ей было интересно послушать, что скажут им Лев и новый король, который всего на пару лет старшее ее самой. Мать, к счастью, сразу согласилась идти, устало сообщив дочери:
- Чем бы это не закончилось, надо идти. Мы теперь не дома здесь.
Не дома? Эти слова поразили Сану. Она выросла в Нарнии, никогда не видя Тельмар, и даже не помнила рассказы о нем, слишком много поколений сменилось. Вряд ли в Тельмаре они будут как дома. Девочка надеялась, что Аслан разрешит им остаться, если они пообещают хорошо себя вести. Что это значит, Сана не слишком задумывалась. Пожалуй, умению различать между хорошим и плохим их не учили в школе.
Когда почти все уже были в сборе, Сану кто-то дернул за рукав. Это была Прейзер, ее подруга и соседка.
- Слушай, я решила тут остаться, - зашептала она Сане на ухо. – Даже если мои родители уйдут.
- Я тоже! – не задумываясь, ответила девочка.
Ей в тот миг казалось, что ничего не может быть естественнее жизни в лесу, рядом с говорящими зверями и симпатичными дриадами. Но тут из кургана вышел Лев, огромный и сияющий, как весеннее солнце. Сана тут же отвернулась, потому что не могла смотреть на Него, ей вдруг припомнились все поступки, которые Он, наверное, счел бы неблаговидными. Но Прейзер снова дернула ее.
- Смотри, с ним дети! Это древние короли Нарнии. А девочка выглядит даже младше нас.
Сана, стараясь не смотреть на Льва, принялась изучать царственных детей. Старший мальчик выглядел как король и воин, а старшая девочка была невероятно красива. Самая младшая казалась еще ребенком, но при этом ее лицо светилось почти так же, как грива Аслана. И все-таки дольше всех она смотрела на младшего мальчика, по виду ее ровесника. Светловолосый король улыбался грустно и чуть насмешливо. Он неотрывно смотрел на Аслана, словно стараясь запомнить Его сияние. Было что-то в его лице, мягкость и доброта, к которым Сана не привыкла в своем мире. Ей ужасно захотелось подружиться с этими детьми.
Один из мальчиков указал другому на два ствола с перекладиной. Сана посмотрела туда и удивилась – как будто дверь из ниоткуда в никуда.
- Люди Тельмара! – тихо произнес Аслан, но каждый услышал Его слова. – Вы, кто ищет новой земли. Я отправлю вас в вашу родную страну, которая Мне ведома, а вам нет.
Сана услышала недовольные выкрики и бормотание матери:
- Не знаю я никакого Тельмара! Что мы там будем делать?
Аслан пояснил им, что и они родом из мира древних королей Нарнии. Потомки пиратов – это было не так почетно, как Сане хотелось бы. Нечего искать там, это понятно. Здесь она будет обычной девочкой. Будет ходить в школу с фавнами и говорящими животными. Наверное, это намного лучше, чем быть чужой в незнакомом мире.
- Ты произошел от лорда Адама и леди Евы. Это достаточно почетно, чтоб любой бедняк высоко держал голову, и достаточно позорно, чтоб склонить голову величайшего из королей. Будь доволен.
От этих слов Льва Сана почувствовала необъяснимый трепет. Мальчик-король, Каспиан, склонил голову, и вдруг она поняла, неизвестно как, что и в этом мире она чужая, не прошеная гостья, родом совсем из другого места.
- Уйду туда, куда нас отведет Аслан! – прошептала она.
Воин, которого она едва знала в лицо, решился уйти первым. Все, затаив дыхание, смотрели, как он проходит сквозь Дверь и исчезает. Сана чуть не бросилась за ним, но тут ее сородичи начали роптать, они боялись неведомого мира.
И тогда старший из древних королей сказал брату и сестрам, что пришел их час. Они переоделись в нелепую, неудобную одежду. Младшая девочка расплакалась, и ее брат, тот, что поменьше, нежно и заботливо обнял ее за плечи. Сана, как завороженная, смотрела на него. Ей редко приходилось видеть доброту и участие, а этот мальчик был словно герой ее детских снов. Таким, каких в жизни не бывало. И Сана протянула руку матери:
- Идем скорее! Давай уйдем в тот мир!
Мать не возражала. Ей никогда не удалось бы привыкнуть жить в мире оживших сказок. А Сана хотела только одного: попасть в мир, где люди похожи на этих детей.
Старший король стал у двери, за ним старшая королева. Мальчик, привлекший внимание Саны, был третьим, а последней стала младшая девочка. По ее щекам текли слезы, но, почувствовав на своих плечах руки Саны, она обернулась и улыбнулась тельмаринке. Они стояли в полной тишине, и Сане захотелось в последний раз взглянуть на Аслана. Она чуть не задохнулась от удивления, когда поняла, что Лев смотрит на нее.
- На тебе, как и на первом решившимся, будет благословление. Я приду тебе на помощь и в том мире тоже, когда почувствуешь, что несчастна.
Это Он сказал ей? Но ведь все молчат…. Или ей это просто почудилось?
Яркий весенний день сменился ослепительно жарким летом на острове. И лишь краем глаза Сана увидела четверых детей и хмурое небо над пустынным строением.
Жизнь на острове вошла в свою колею, мать родила еще двоих малышей и была совершенно счастлива. И только Сану не покидало чувство, что она совершила страшную ошибку, что попала в ловушку, из которой теперь нет выхода. Она ведь хотела найти тех детей, а этот остров был отрезан от остального мира.
Сана проснулась уставшая и измученная. Так чувствуют себя, наверное, звери в зверинцах. У них вдоволь еды и солнца, но они хотят снова голодать в холодном лесу, лишь бы бежать, куда вздумается и не слышать опостылевшие крики людей.
Мать внимательно всмотрелась в ее лицо:
- Что это с тобой происходит в последнее время?
Сана отвернулась.
- Если Лев, ну тот, из Нарнии, сможет забрать меня назад, я попрошу его об этом, - еле слышно прошептала она.
Мать обняла ее:
- Я же вижу, ты здесь чахнешь. Думаю, Он может сделать это для тебя.
Сана, кивнув матери, отправилась за яйцами птиц на другой конец острова и все причитала про себя:
- Аслан, я больше не могу! Аслан, я больше не могу.
Но в глубине души была уверена, что Лев забыл о ней. Или не услышит в грохоте этого мира.
И вдруг на горизонте показалось какое-то судно. Оно шло медленно, как будто завалившись набок.
- Кораблекрушение! – догадалась Сана. Она не двигалась с места, пока не смогла пересчитать всех матросов на палубе.
Матросы высадились на берег, бросив якорь неподалеку от острова, скорее, чтоб пополнить запасы воды и пищи, чем ради починки. Позже Сана узнала, что они в шторм сбились с курса, и у них почти не оставалось еды. Капитан оказался крепким, невысоким мужчиной лет пятидесяти. Он очень удивился, увидев молоденькую девушку, почти ребенка, на острове, который по идее был необитаемым.
Сана знала только английский, видимо, выучив его во время перехода через Дверь, но жестами и мимикой пояснила им, что корабль, на котором она плыла, утонул, и она умоляет забрать ее с собой.
- Фрэнч, Фрэнч, - несколько раз, посмеиваясь, произнес капитан. Сана поняла, что они плывут во Францию.
Девочка пообещала показать им родник с пресной водой, и принести столько кокосов, сколько найдет. Наверное, в обычной ситуации ее вряд ли взяли бы на корабль, но Сана чувствовала, что Аслан услышал ее, и верила, что попадет в большой мир.
Капитан что-то властно сказал матросам, и несколько, захватив емкости для воды, отправились с ней к роднику, а другие устроили охоту на круживших над островом птиц. Пару часов спустя корабль оставил остров за горизонтом, унося с собой островитянку.
Ночью, выпросив у капитана ключ от каюты и прислушиваясь к плеску волн, Сана поблагодарила Аслана и за свое спасение, и за то, что эти моряки не узнали о колонии на острове. Он обещал, что люди из большого мира еще долго не смогут найти тельмаринцев. Девушка мысленно просила прощения у мамы, отчима и братьев за то, что не простилась с ними. Но мать обязательно поймет, что случилось. Недаром же она обняла дочку с утра, чего не делала уже долгое время.
Сана не знала, как и где искать древних королей. Еще на острове, днями напролет она допытывалась у детей, кто, возможно, слышал старые легенды, хоть какие-то рассказы об этих детях. Единственное, что ей удалось узнать, это их имена: Питер, Эдмунд, Люси и Сьюзен. Эдмунд, как выяснила Сана, было именем младшего мальчика.
Она ничего не знала про этот мир, но понимала, что ей надо искать страну, в которой говорят на языке, данном ей Асланом.
Глава 3.
Если б мы взялись описывать все приключения Саны, пришлось бы написать увесистый том. Но нам важно знать лишь то, что четыре месяца спустя она очутилась на окраине Лондона без единого пенни, не имея представления о направлении своих поисков. Ее успокаивало только небо: именно такое, низкое и хмурое, она видела там, где очутились дети. Она уже отчаялась найти какую-то подработку, и просто постучала в первый попавшийся дом.
- Простите, вам не нужна помощь по хозяйству? – следя, чтоб голос не дрогнул, спросила она молодую женщину, открывшую дверь.
Хозяйка внимательно осмотрела Сану, от ее взгляда не ускользнуло порванное платье и стоптанная обувь.
- Заходи, девочка, - немного настороженно позвала она.
- Меня зовут Алиса Джонсон, - представилась женщина, накрывая на стол. – А тебя?
- Сана… - чуть слышно прошептала девочка. Она не была уверена, что такое имя существует в этой стране.
- Сандра? – переспросила миссис Джонсон. – Или Сарина?
- Сарина, - автоматически подтвердила девочка. – Я… у меня нет родителей. Мой папа умер, когда я была еще совсем маленькой.
- А мама? – голос хозяйки сразу стал мягче.
- Мамы тоже нет, - тихо сказала Сана. В каком-то смысле это было правдой. Вряд ли она когда-нибудь встретиться с матерью.
Миссис Джонсон оставила перед девочкой горячие булочки, чашку молока и джем. Глядя на голодную гостью, хозяйка о чем-то серьезно задумалась.
- Оставайся со мной, - сказала она девочке, когда последние крошки хлеба исчезли с тарелки. – Мой муж только вернулся с фронта, без руки. И у нас нет детей… Будешь нашей дочкой, если захочешь.
Так Сарина нашла свой дом неподалеку от Лондона. Очень скоро она почувствовала себя родной в семье Джонсонов, называла их папой и мамой, и даже набралась смелости рассказать им свою настоящую историю. Рождение Уильяма сблизило их еще больше: чета Джонсонов были уверены, что это благодаря приемной дочери в их семью пришло чудо.
Сарина росла, все больше узнавая об Англии, о круглом мире и о том, что и здесь были люди хорошие, и не очень. Она никогда не видела никого, похожего на Эдмунда. Но почему-то верила, что однажды найдет его.
Это случилось в первый день занятий в колледже. Ее как ударило, когда она заметила у противоположной стены юношу, похожего на Эдмунда. Узнав, что это его имя, она уже почти поверила, что нашла его. Но окончательно Сарина поняла, что Лев не оставил ее, услышав о старшем брате Эдмунда Питере.
Вначале она была уверена, что сразу же заговорит с ним о Нарнии. Но потом девушка заметила то, от чего вся ее решимость улетучилась. Она, выросшая в другом мире, нашла в этом много привлекательного. А Эдмунд так и остался в Нарнии. И Сарина не решалась разбередить его рану.
Они встречались в колледже почти каждый день, вместе ходили на кружок фехтования и не раз опаздывали на послеобеденную пару, заболтавшись за чашкой чая. Сарина привыкла к его присутствию, перестала вздрагивать каждый раз, увидев его глаза. Чудо, просто маленькое чудо жило в ее душе, и она не забывала каждый вечер сказать спасибо Льву, за их встречу.
Наверняка другие студенты считали их парой, но для Сарины стало полной неожиданностью приглашение Эдмунда на Рождество. Она уже давно мечтала увидеть Верховного короля и королев, но, конечно, не могла первой заговорить об этом. И, сидя за столом, украдкой разглядывала Питера и Сьюзен, сравнивая со своими воспоминаниями. Сьюзен и в этом мире была красивой, но, наверняка, в древних нарнийских одеждах смотрелась бы вообще великолепно. В старшей сестре Эдмунда почти не осталось ничего нарнийского – она была обычной девушкой, в меру веселой, в меру рисковой, в меру непонятой. Питер и Эдмунд осуждают ее, практически сразу поняла Сарина. Их сестра справилось со своей ролью в обоих мирах – и они, чудесные, светлые мальчишки, не могут простить ей этого.
Питер казался серьезным и подавленным. Таким же был Эд, когда они познакомились. Сарине не терпелось увидеть младшую королеву, потому как величие Питера Певенси сковывало ее. Насколько проще было подшучивать над Эдмундом и видеть, как он постепенно оживает, смеется, злится. С Питером бы такой номер не прошел…
Когда Сьюзен и Боб ушли, Эдмунд повел ее на экскурсию по дому. Сарина внимательно разглядывала коллекцию оружия, и Эд, смутившись, начал что-то бормотать в оправдание. «Милый Эдмунд, неужели ты не понял, что я обо всем давным-давно знаю?» - с легкой улыбкой думала она.
В дверь постучали, и в комнату вошла Люси. Вряд ли кто-то счел бы ее такой же красавицей, как Сьюзен, но Сарина видела, насколько красота младшей Певенси глубже. Неуверенно улыбнувшись, Сарина протянула руку, чтобы поздороваться, но Люси внимательно разглядывала гостью.
- Мы уже встречались, Сарина? – сузив глаза, спросила она.
Сарина машинально нырнула в реверанс.
- Вы совершенно правы, Ваше Величество! – не глядя ни на кого из Певенси, тихо произнесла она.
***
Эдмунд задумчиво смотрела в окно, не решаясь взглянуть на девушку. То ли обиделся на нее за не рассказанную вовремя правду, то ли испугался. Сарина сидела на кровати слишком прямо, время от времени пытаясь поймать взгляд Эдмунда. Питер переглянулся с сестрой и предложил всем прогуляться.
Сарина с радостью ухватилась за эту возможность. Со свойственной ей чуткостью, Люси приобняла гостью и увела ее вперед, жадно расспрашивая о Нарнии, и давая возможность брату прийти в себя.
Вдруг Сарина остановилась посреди заснеженной улицы. Оглянулась на братьев, а потом тихо произнесла, скорей сама себе, чем Люси:
- Он не поймет этого, правда?
- Правда, - в голосе Люси была жалость и боль, но врать она не умела. – Не поймет и не примет.
- Я пришла за ним.
- Это еще хуже, - покачала головой Лу. – Он теперь просто не верит тебе.
Сарина рассмеялась горьким смехом:
- А нужно было придти к нему в первый же день в колледже и сказать: «Ваше величество, вы меня не помните, но я та самая тельмаринка, что пришла в наш мир через Дверь, а вообще-то меня понесло сюда вслед за вами, у вот уже несколько лет я только и делаю, что ищу юношу по имени Эдмунд. Позвольте представиться, меня зовут Сана. А, такого имени нет в английском?
Она закашлялась. Люси потрясенно смотрела на девушку. Перед ней была измученная одиночеством, горечью и страхом душа. Никогда у нее не было никого, кто мог бы понять ее и выслушать ее тайну.
Как когда-то тысячелетия назад, Люси достала носовой платок и протянула жителю другого мира. Сарина покачала головой:
- Не стоит. Я пойду, пожалуй.
- Можно называть тебя Саной? – ласково попросила Люси.
- Это имя умерло там, в Нарнии. Я никогда не вернусь туда.
Она быстро ушла растворилась в темных улицах прежде, чем Питер и Эдмунд нагнали Люси.
По дороге домой все трое молчали. Но перед сном Люси не утерпела и спросила у Эдмунда:
- Как ты относишься к Сарине?
Эдмунд задумался.
- Она была для меня загадкой. Я все пытался предсказать ее реакцию, слова, выражение лица – и не мог. Теперь… теперь я хочу быть ее другом, но боюсь поверить ей.
Люси помолчала, но потом решила, что это нужно сказать.
- Она любит тебя, Элмунд. Настолько, что оставила свой мир, друзей, родителей. Она уже много лет скитается одна, пытаясь найти тебя.
Ее брат не был удивлен, как предполагала Люси. Он не смотрел на сестру, а потом сказал лишь:
- Я буду молиться за нее. Спокойной ночи, Лу!
Дверь тихо закрылась, но спокойной ночи в доме Певенси не было.
Наутро Эдмунд, так и не сумев уснуть, решил все-таки разыскать Сарину и поговорить с ней. Он, не задумываясь, брел по тихим в это время улочкам, пока не пришел к тому кафе, где они не раз пили чай с булочками. Он почти не удивился, увидев внутри Сарину.
Эдмунд сел рядом, заказал два пирожных.
- Ты ушла вчера.
- Да.
- Я испугался. Обмана.
- Нет, Эдмунд Певенси. Ты испугался ответственности. Ты не знал, что делать со мной, одинокой и несчастной.
Эдумнд коснулся ее руки.
- Это неправда! Я боялся, что буду не тем, кого ты искала.
- Это только часть правды, и ты это знаешь, - она старалась, чтоб слезы не так сильно чувствовались в голосе.
Эдмунд вдруг улыбнулся веселой, почти детской улыбкой:
- Сарина, я прожил две жизни. Ни в одной из них я не встречал ВСЕЙ правды. Давай удовлетворимся только ее частью.
Она улыбнулась сквозь слезы.
***
Необычно суровая послевоенная зима незаметно сменилась легкими весенними запахами, оттепелью, чистым небом. Поступь весны особенно ясно ощущалась в домике родителей Сарины, куда она приехала на пасхальные каникулы. Миссис Джонсон решила, что девушка выглядит больной, и уложила ее в постель. Напоив дочку крепким чаем, она решила немного порасспрашивать ее о короле Эдмунде, но скоро увидела, что эта тема не находит отклика. В Сарине лишь с трудом можно было найти следы былой жизнерадостности.
- Бедная моя девочка! –прошепатала миссис Джонсон, выходя из комнаты. Вечером, уложив младших спать, она решила поделиться свое тревогой с мужем.
- Ерунда! Все девушки хоть раз в жизни должны влюбиться без ответа, - мистер Джонсон ничуть не был встревожен состоянием приемной дочери.
- Это совсем другой случай! – возразила его жена. – Ради того, что она напридумывала об этом мальчике, она оставила друзей, мать, свой мир.
- Она просто пошла за своими фантазиями.
- Именно поэтому она так легко от них не откажется.
За завтраком Сарина выглядела почти обычной. Тормошила братьев, рассказывала им сказки, и, если б не вчерашний разговор, мать была бы совершенно спокойной. Но она не стала противиться желанию дочери вернуться на учебу, хотя и удивилась подобному желанию. Ей решительно не хотелось отпускать девушку, хотя причин для этого вроде бы не было.
Сарина весело попрощалась с приемными родителями, и пообещала скоро вернуться. Она шла, слегка согнувшись под тяжестью сумки с вещами, и ни разу не оглянулась, чтобы посмотреть на стоящую на пороге мать.
Эдмунд уже ждал ее в их любимом кафе.
- Отметим начало летнего семестра? – весело спросил он
- Конечно! – Сарина хотела ответить ему в тон, но что-то было не так.
Эдмунд внимательно посмотрел на подругу, но ничего не сказал.
Сарина не смогла допить кофе и лишь слегка поковыряла яичницу.
- Ты не заболела? – встревожено спросил Эдмунд.
- Что-то мне не по себе последние дни. Ерунда, пройдет! – девушка пошатнулась и упала бы, не успей Эдмунд ее подхватить.
Карета скорой помощи увезла ее в ближайшую больницу, Эдмунд остался стоять ну улице перед кафе. Он решительно поднял руку, поймал такси и назвал адрес Джонсонов. Это единственное, что ему оставалось.
Джонсоны и Певенси сидели в холле больницы. Ждали. Отец Сарины все время вставал и пытался что-то делать. Миссис Джонсон смотрела в одну точку, и, казалось, ничего не слышала. Люси и Питер, которых Эдмунд вызвал по телефону, время от времени говорили что-то успокаивающее. Когда на нее никто не смотрел, Люси начинала шептать:
- Аслан, пожалуйста! Помоги ей, она же нарнийка!
Эдмунд просто звал Льва, как дети зовут мать:
- Аслан! Аслан!..
Но даже Люси не могла увидеть движения его губ.
Только поздно вечером Эдмунд впустили в палату к Сарине. Ее лицо было совсем бледным, глаза впали. Казалось, она болеет уже несколько месяцев.
- Привет! – тихо сказал он, присаживаясь на край кровати.
- Привет! – ее голос еле слышен. – Как ты попал сюда?
Эдмунд смутился:
- Я сказал, что твой жених. Ты простишь меня?
Сарина улыбнулась глазами, не губами.
- Спасибо тебе!
Она помолчала.
- Эдмунд, врачи не помогут мне. Пожалуйста, попроси, чтобы мама и папа забрали меня отсюда.
- Но…
- Эдмунд! – даже в тихом голосе слышались железные нотки. – Выполни мою просьбу. Пожалуйста.
На самом деле, ее просьбу оказалось выполнить довольно легко. Врачи только пожали плечами. Все анализы были в норме.
- Думаю, это переутомление. Пусть отдохнет. И ни в коем случае нельзя ее волновать, - объяснил врач мистеру Джонсону на третий день. И Сарина уехала домой – где ее ждала Люси.
Это была их общая с Питером идея. Они решили, что САрине надо рассказать побольше о Нарнии. И целыми днями, развлекаю больную, как и ее младших братьев и сестер, Люси рассказывала о Нарнии. О платяном шкафу, о первой встрече с Тамнусом, о бобрах. И, конечно, очень много об Аслане. Эдмунд рассказал Сарине о своем предательстве, а Люси о том, как они втроем наблюдали издали разговор Аслана с Эдмундом.
- О чем же они говорили? – заинтересовалась Сарина.
- Не знаю. Аслан попросил нас не спрашивать об этом, и мы не стали.
Люси с жалостью смотрела на подругу. Последние дни Сарина вообще не вставала, и ее похудевшее лицо казалось покрытым какой-то тонкой пленкой.
- Спасибо, сестренка! - за время болезни Сарина очень привязалась к Люси. – Я попробую уснуть.
Люси вышла и тихонько закрыла за собой дверь. В гостиной ее ждал Эдмунд.
- Я пойду, пожалуй, а ты зайди, когда она проснется, - Люси надела кофту, но не спешила уходить.
- Эд! – еле слышно позвала она, надеясь, что брат не услышит.
Он услышал. И даже понял, наверное, что она хотела спросить.
- Я не знаю, что с ней, Лу. Правда, не знаю.
- Она тает.
- Я вижу. И ты можешь представить, как мне больно.
Люси коснулась его руки:
- Все понимаю, Эд.
Они помолчали.
- Профессор прислал приглашения нам и Юстесу с Джил. К нему домой, немного поговорить о Нарнии.
Эд пожал плечами:
- Ты принесешь им мои извинения, и все объяснишь, хорошо?
Люси вздохнула:
- Я знаю, ты рассердишься на то, что я скажу. Но, мне кажется, тебе нужно поехать.
Эдмнуд нахмурился, но вдруг он понял, что имеет в виду сестра.
- Ты хочешь сказать?...
- Да, да! Только никому ничего не говори.
- Питер знает?
- Он это предположил.
Люси чмокнула Эдмунда в щеку и ушла, а он поднялся в комнату к Сарине.
Глядя на спящую, Эдмунд пытался разобраться в себе. Когда-то давно в Нарнии, возможно, на Покорителе Зари, зашла речь о половинках. О том, что люди ищут вторую половину души, и случайные привязанности не могут заменить чувства полного слияния, возникающего между половинками.
Была ли Сарина половиной его души? Эдмунд никак не мог ответить для себя на этот вопрос. Не побывай он в Нарнии, все было бы просто. Сарина многое значила для него, очень многое. Никогда не было другой девушки, занимавшей столь много в его сердце. Ему было больно так же, как Джонсоном, смотреть на ее медленное угасание и бояться за нее. Но Эдмунд хотел быть честным с собой до конца. Джонсоны любили приемную дочь всем сердцем, но она им не родная. Эдмунд любил Сарину, но была ли она той единственной для него? Он не знал.
Видимо, от слишком пристального взгляда Сарина проснулась, и попыталась сесть в кровати. Это не получилось – тогда она просто повернулась так, чтоб лучше видеть лицо Эдмунда. Казалось, во сне она обдумывала что-то не слишком приятное.
- Эд, у меня к тебе просьба, - начала девушка. - Я пойму, если ты откажешься, но, поверь, я спрашиваю не из любопытства.
Такое начало немного насторожило Эдмунда.
- Пожалуйста, расскажи мне, что тебе сказал Аслан в вашу первую встречу.
Этого он никак не ожидал.
Видимо, ему было тяжело возвращаться в тот день. Но Сарина ждала, и Эдмунд не мог отказать ей. Он прикрыл глаза, вспоминая.
***
Ты думаешь, что Аслан мне что-то сказал? Практически ничего. Он только задавал мне вопросы.
- Что случилось, сын Адама? – спросил Он меня.
- Я… я пошел следом за Люси, но когда попал в Нарнию, то…
- Ты рассказываешь только часть истории, сын Адама, - Лев прервал меня. – Корни твоих поступков находятся глубже.
Тогда я не поняла Его. Я хотел объяснить Ему свои поступки, но Аслан снова покачал головой.
- Рассказывай с самого начала, Эдмунд.
И тогда я рассказал все. Все, что смог вспомнить. Паровозик, который мне подарила тетя Альберта, а Люси сломала. Похвальную грамоту Питера, которую мама повесила над камином. Детей, обычные дни, мелочи, казалось, стершиеся из памяти. И чем больше я рассказывал, тем больше осознавал, почему я сделал то, что сделал. Колдунья говорила, что я предатель, потому что пришел к ней и выдал, где мои брат и сестры. Но ведь это не так! Я совершил еще два предательства. Первое – рассказав Джадис о мистере Тамнусе. Но было еще и второе, о котором мы как-то забыли, но именно тогда я вспомнил. Я предал Люси, посмеявшись над ней, и соврав, что мы не попали в Нарнию.
Иногда я спрашивал Аслана:
- Это было подло, да?
Или:
- Так нельзя было поступать?
Но Он ни разу не ответил мне.
- Ты должен понять это сам.
Когда я рассказал все, что мог вспомнить, мне показалось, что я заново родился. Позже, когда Юстас мне рассказывал о превращении назад в человека, я хорошо его понимал. Мне тогда тоже показалось, что Аслан снял с меня всю грязь, зависть, злость, которая на мне налипла.
- Ты будешь хорошим королем, сын Адама, если не будешь оглядываться в своих поступках и чувствах на Питера. Эдмунд Певенси, иди с миром.
Только тогда я увидел Лу и Сью. И намного позже – Питера…
***
- Ты сумел, Эдмунд.
- Сумел что?
- Стать собой. Вне связи Питером.
- Спасибо. Это было нелегко.
Эдмунд помолчал.
- Мне не хочется уезжать, но это только на два дня. Мисс Пламмер и мистер Керк зовут нас к себе. Конечно, ты должна была поехать с нами, никто больше тебя не имеет права говорить о Нарнии.
- Это пустое, Эд! Я только родилась там, а вы вошли в историю на все времена. Я скорее принадлежу вашему миру, хотя…
Эдмунд подался вперед, стремясь не упустить ни слова.
- Хотя… - повторил он.
- Это не так важно, - отмахнулась Сарина. – Мне снится Нарния. Только не такая, какой я ее помню. Деревья кто-то срубил, животные – много говорящих животных – грустные и как будто больные. Тельмаринцев мало, там все больше тархистанцы. Не понимаю, к чему все это.
- Думаешь, ты видишь настоящее Нарнии? – осторожно спросил Эдмунд.
- Я думаю, что вижу кошмары, из-за слабости.
Она изменилась в лице, и Эд понял, что пора идти. Он нежно поцеловал ее в щеку.
- Постарайся выздороветь до моего возвращения!
- Постарайся поскорее вернуться, хорошо? – немного по-детски попросила Сарина.
- конечно!
Он вышел из комнаты, и не увидел, как Сарина упала на подушки, и не услышал тихий-тихий стон. Миссис Джонсон, сменившая Эдмунда, испуганно послала за врачом, который вновь повторил, что не понимает природы ее болезни.
- Боюсь, мы не сможем спасти ее, - врач впервые высказал свои опасения вслух.
- Как же так? – повторял мистер Джонсон. – как же так? Она всегда была такой здоровой девочкой…
Сарина не приходила в сознание.
Эдмунд не узнал об этом, потому что вечерним поездом уехал вместе с Питером, Люси и Джил к профессору Керку. Юстеса, поворчав по поводу напрасной траты времени, пообещали подвезти родители.
Здесь Эдмунд впервые подробно рассказал о Сарине, ее истории и о болезни. Профессор очень заинтересовался подробностями, которые он слышал впервые.
- Скажи, Эдмунд, почему вы зовете ее Сариной? У нее же есть нарнийское имя.
- Эм… потому что она просит называть ее так.
- Бедная девочка, - покачала головой мисс Пламмер. – Она пытается убежать от того, кем она является.
Люси с Питером переглянулись.
- А ее болезнь? – спросил Питер.
- Думаю, вы уже сами все поняли, - сказал профессор. – Как и поняли, почему мы вас позвали.
Джил кивнула.
- В Нарнии беда.
Юстес стиснул кулаки:
- Мы с Джил несколько раз обращались к Аслану, и просили Его забрать нас в Нарнию, но…
Джил вскрикнула, выронив из рук чашку. Перед ними появился как из воздуха связанный человек. Люси и Юстес вскочили со стульев, а профессор дернулся, опрокинув бокал вина. Питер побледнел, но не двинулся с места. Он твердо сказал:
- Говори, если ты не фантом и не сон! Ты выглядишь, как нарниец, а мы – семеро друзей Нарнии.
Связанный человек молчал. Эдмунду показалось, что ему очень хочется что-то сказать, но он не смог.
Питер встал. Теперь он ничем не походил на среднестатистического английского юношу. Эдмунду даже почудилась на его голове корона.
- Тень или дух, или кто бы ты ни был, если ты из Нарнии, именем Аслана
заклинаю, говори со мной. Я Питер, Верховный Король.
Фантом начал таять, так и не сказав ни слова.
- Смотрите, оно исчезло! – воскликнула Джил.
- Мы были правы. В Нарнии беда, - повторил профессор.
- И Сарина заболела, потому что она часть Нарнии, - пояснила Люси.
Питер тоном Верховного Короля спокойно произнес:
- Итак, какой у нас план действий?
После долгих споров было решено выкопать кольца, слепленные еще дядей Эндрю и отдать их Юстесу и Джил, потому что только они еще могли попасть в Нарнию.
Первым же поездом Питер и Эдмунд отправились в Лондон. Они в тот же день прислали телеграмму, что кольца у них, и просили детей приехать как можно скорее. Старшие решили проводить детей и сели вместе с ними в поезд.
В тот момент, когда Лондонский экспресс сошел с рельсов, сметая стоящих на станции людей, Сарине приснился сон.
Ей показалось, что она стоит в высокой траве, как бы в зеленом океане без края и берегов. Руки и ноги снова обрели силу, и Сарина только стояла и дышала полной грудью.
- Добро пожаловать в мир у отрогов Моей страны! – прозвучал за ее спиной сильный и густой голос.
- Аслан! – она не могла решить, больше ли радости в ее страхе, или страха в радости. – Мы в Нарнии?
- Нарнии больше нет, дитя… - такой тоской повеяло на Сарину от Его слов, что она заплакала.
- Как нет?
- Когда старый обезьян выловил львиную шкуру из реки, тебе стало нехорошо. Когда ослик надел эту шкуру, чтобы выдавать себя за Меня, ты потеряла сознание. Нарния тяжело болела и умирала, и ты с ней вместе. Потому что ты – настоящая дочь своей страны.
Сарина плакала навзрыд.
- Сана! – голос Аслана будил что-то в ее душе. – Знаешь ли ты, почему король Эдмунд Справедливый не полюбил тебя так, как тебе хотелось?
- Но…
- Потому что ты забыла о том, что ты нарнийка. Ты забыла о том, что его родной мир был здесь, в Нарнии. Ты пыталась стать кем-то, кем никогда не была. Но пойми, дорогая, смерть Нарнии стала и твоей смертью.
Сарина, нет, Сана, перестала плакать.
- Я больше не вернусь туда, правда, Аслан?
- Правда, дитя. Ты попала домой.
- А Эдмунд?
- Твоя душа и его – две половины целого. Но все, чьи сердца в том мире бились в ритме Нарнии, завершили сегодня свое последнее путешествие. Иди, дитя, твои друзья ждут тебя.
Сана спросила:
- Там остались папа и мама… братья…
- Ты принесла в их дом счастье. Именно благодаря тебе родились их дети. Не бойся, я не оставлю их.
- Выше и дальше! – прозвучал откуда-то из-за облаков веселый голос. Сана поклонилась Аслану и побежала, все выше и дальше.
***
В этот миг ее сердце перестало биться в том мире, что лишь отражение Истинной страны.
Хоронили Сану вместе с жертвами крушения, и на ее могиле по настоянию миссис Джонсон написали
«Сана нарнийская,
погибла в один день
с Эдмундом Певенси.
Пусть твой мир примет тебя!»
@темы: наше творчество, Фанфики
-
-
03.05.2009 в 00:56имелось ввиду, что она забыла Нарнию?
Очень интересно, тебя просто наслаждение ж читать) А продолжение, полагаю, будет?
-
-
03.05.2009 в 01:07А сью - да, про Нарнию.
-
-
03.05.2009 в 01:17-
-
03.05.2009 в 02:36-
-
03.05.2009 в 15:40-
-
04.05.2009 в 02:42И я тоже готов с нетерпением последовать за ними
-
-
04.05.2009 в 08:00-
-
04.05.2009 в 09:28-
-
04.05.2009 в 17:11Брат и сёстры Аслана? Местоимение относится к последнему упоминаемому существительному, а это либо Аслан, либо дворец...
-
-
04.05.2009 в 21:15-
-
04.05.2009 в 22:35-
-
04.05.2009 в 22:39-
-
07.05.2009 в 09:32-
-
07.05.2009 в 19:04-
-
07.05.2009 в 20:37-
-
07.05.2009 в 21:08-
-
07.05.2009 в 21:12-
-
07.05.2009 в 23:54-
-
08.05.2009 в 10:47-
-
08.05.2009 в 15:47-
-
18.05.2009 в 00:08-
-
18.05.2009 в 10:33-
-
19.05.2009 в 17:40-
-
19.05.2009 в 19:40-
-
19.05.2009 в 22:38сисекне раскрыта. или местами не раскрыта.-
-
19.05.2009 в 22:46-
-
19.05.2009 в 23:10-
-
06.06.2009 в 21:48-
-
06.06.2009 в 22:28-
-
05.07.2010 в 02:24