Фишка

[Этери_]

А давайте тут писать отрывки из песен, к Нарнии отношения не имеющих, но, будучи вырванными из контекста, вполне нарнийские.



Я начну.



О тебе узнал я

Во вчерашенем странном сне

Все, что я увидел,

Будет вечно жить во мне...

запись создана: 08.12.2006 в 12:42

---

Форум умер, да здраствует форум!

[Этери_]

Мой старый форум помер ококнчательно, никакие способы его оживить не помогли.

Посему новый форум, добро пожаловать!

http://narniaetery.borda.ru/

запись создана: 08.12.2006 в 14:32

---

Встреча нарнийцев.

[Sokol_iz_Narnii]

Через неделю планируется московская встреча нарнийцев:

http://narnianews.ru/modules.php?na...8&start=270



Кто пойдёт?

И когда лучше встречаться - в субботу или в воскресенье?

---

[Lykkelig]

В этом клипе есть много смешных и просто забавных моментов со съемочной площадки фильма.)

---

Давно не заходила, как Наяда

[Этери_]

надо привести в порядок путеводитель, да все руки не дрходят.

Но меня порадовало количество комментариев - 508. А мне все кажется, что у нас тут тихо, хотя в последнее время и правад немного проснулось.

так что спасибо вам!

---

[Ольга Горностай]

Знаете,каео самое большое разчарование была у меня в детстве,когда я прочитала последнюю книгу о Нарнии?Это то,что Сьюзен - моя любимая героиня - совсем изменилась и не хотела больше даже вспоминать про Нарнию...Честно говоря.меня до исх пор это огорчает((((

А как вы относитесь к этому?

---

[Lykkelig]

Случилось это не так давно, когда я в очередной раз собиралась посмотреть "Хроники Нарнии". Включаю телевизор, там у меня всегда стоит канал Культура.

Вниманием моим завладела документальная передача которая называется, если не ошибаюсь, "Человек и львы". Я была не только заворажена таким удивительным отношениям и близким контактам между человеком и львом, но и испытала "приятность", узнав имена старших льва и львицы - Аслан и Нарния соответсвенно.)



p.s. сегодня в резко проснулась часа в четыре утра. Разбудил меня неожиданно появившийся сюжет для хроник, которые я также собиралась записать.

Большой чистый лист в записной книге с Муми-Троллем добросовестна исписана мелким почерком. Сие есть краткий сюжет.

Думаю, дело пойдет.) Ждите и помните! Если вы будете знать о существовании эскиза сказки - то мне не отвертеться от воплощения.

Коль уж дал клятву...

а я такая.)

---

Эльханан и Нарния

[Этери_]

Отводя ребенка на подвозку, и радуясь его успехам в понимании устной речи, решила не морочить ребенку голову сказками, а рассказывать Нарнию с продолжениями. Учитывая неоднократный просмотр фильма и то, что ребенок основных героев знает, я решилась на этот подвиг (до недавнего времени дите не воспринимало больше двух предложений за раз. да и одно понимало с трудом). Слушает внимательно. Никак не может понять, что в Нарнии людей не было. Потом, подумав, говорит,

- Да, если б там было много людей, там было бы тесно...



Рассказывала ему, что Тамнус хотел отвести Люси к королеве, недоуменно спросил:

- Зачем?



ДОберемся дальше. смогу дальше рассказать про его реакцию. Пока смешно. Мама получает удоволсьтвие, главное, чтоб не узнал мой папа, а то он меня прибьет (между прочим, мне было столько же, сколько Хане, когда папа рассказывал мне Мцыри. Так что у нас наследственное.)

---

Острова (4)

[Этери_]

Глава 4.

Нет, выхода не было. Люси тщательно обследовала каждый миллиметр камеры, но не нашла даже малейшей щелки. Тусклый свет, еле проникающий сквозь крошечное окошко под потолком, не давал как следует разглядеть сырые стены, каменный пол и старый топчан. Люси доела черствую лепешку, запила теплой, затхлой водой.

- Вот и все, - грустно подумала она. Есть хотелось страшно, но все мысли о голоде заглушал стыд – попалась, подставила всех, теперь неясно, кто еще из-за нее пострадает. Солнце садилось, вскоре в камере стало совсем темно.

- Ваше величество, - откуда-то сверху послышался шепот. Люси залезла на топчан, пытаясь дотянуться до окна.

- Кто здесь?

- Это Вроз, ваше величество.

Сын престарелого филина, члена Совета, вспомнила Люси.

- Я так рада тебе, Вроз!

- Мыши постараются пройти к вам, или утащить ключи. Боюсь, сквозь эту решетку вы не пролезете. А пока – вот.

На голову Люси упало что-то мягкое, потом нечто в шершавой бумаге и, судя по звуку, фляга с водой. Потом захлопали крылья, и узнице вновь подмигнула маленькая звезда, видная в это время ночи над ее окном. В посылке оказалась свежая лепешка, козий сыр, луковица, и сочный апельсин. С аппетитом поев, Люси уснула безмятежным сном, как человек со спокойной совестью. Ее спасут, она никого не подвела!



А в приемной наместника Островов разгоралась настоящая ссора. Лорд Карн, заместитель наместника, был предан Нарнии, в то время как лорд Вигир следил за дуновениями ветра. Узрев в Скалистой гавани десятки тархистанских кораблей, он решил, что верность не всегда выгодна. Лишь лорд Карн был свидетелем раны на месте совести Вигира, тот, кто помнил прошлое наместника и осуждал настоящее.

Тархан Амир был принят Вигиром со всеми почестями. Тархистанский флотоводец старался не обращать внимания на пристальный взгляд лорда Карна, светлобородого нарнийца, следящего за каждым его движением. Он сразу перешел к делу.

- Почтенный наместник, как вы, возможно, догадались, мы собирались объявить Нарнии войну. Теперь, когда у нас есть заложница, ситуация изменилась...

- Говорят, у тархистанцев не в ходу понятие чести, - дерзко перебил его речь лорд Карн. – Вы держите в заложниках десятилетнюю девочку?

Лицо Вигира налилось кровью, он рявкнул:

- Вас никто не спрашивает, Карн! Наша главная задача – оказать содействие...

- Наша задача – быть преданным королю Нарнии, наместником которого вы являетесь! – выкрикнул Карн. – Вы понимаете, что это открытая измена?

- Я не присягал ему на верность. Мы вообще независимый остров, Одинокие не связаны с семью островами, те издавна принадлежали Нарнии!

Лорд Карн устало махнул рукой. Его гнев улетучился, он понимал, что игра окончена.

- Что спорить, честь на базаре не купишь, - при этих словах Амир вздрогнул, как от пощечины. –Думаю, что вы меня отсюда не выпустите?

- Вы абсолютно правы, - злая улыбка играла на хитром лице наместника одиноких островов. Стражники связали лорду Карну руки за спиной. Он с тоской посмотрел на чисто вымытое небо, видное сквозь резные витражи. Распахнувшись, как от порыва ветра, дубовые двери впустили тоненькую девушку. Золотистые волосы ее собраны в причудливую прическу, светло-зеленое платье нарнийского покроя странно сочетается с тяжелым южным убранством зала.

- В чем дело, отец? – она бросилась к лорду Карну. Тот молчал, да и все было ясно без слов. Развернувшись, она яростно плеснула в лица Амира и Вигира:

- Всех нарнийцев вы никогда не победите! С нами Аслан и Верховный король, победивший Белую Колдунью.

Она выбежала из залы, но у дверей ее догнали слова Амира:

- Аслан покинул Нарнию, а Питер еще ребенок, - весомо произнес он.

Девушка посмотрела ему в глаза:

- А девочка, королева-пленница, ничему вас не научила?

Тяжелые двери захлопнулись, но в ушах тархана еще звучали слова девушки.



Люси пробиралась темными коридорами, радуась, что в тюрьме Одиноких островов не принято было украшать стены факелами. Она продрогла с головы до ног, и глаза начинали болеть от постоянного напряжения - нелегко в сизом полумраке рассмотреть серые шкурки ее проводников.

- Тш, шаги! – послышался шепот откуда-то с пола. Дрожа, королева Нарнии вжалась в стену. Если мимо пройдет хоть один человек – ей конец. Факелы приближались, видимо, шло несколько человек. И этот неверный свет подсказал Люси убежище – выступ в стене, за которым она могла спокойно спрятаться. Стараясь передвигаться неслышно, девочка скользнула за выступ и перевела дух. Ей было стыдно за свой страх, за дрожь, с которй она не могла справиться. «Неужели я трусиха?» - думала она, прижимая ладони к горящим щекам. Но тут громкий голос привлек ее внимание:

- Прошу, лорд Карн, в ваш новый дом! – скрип двери подсказал Люси, что открылась дверь. Голос был надменным, и неприкрытая издевка покоробила девочку.

- Благодарю, Сугран, - спокойно произнес осужденный, как догадалась она.

Дверь захлопнулась с жутким скрежетом, и стражники удалились. Мыши позвали Люси, но девочка отказалась уйти, не узнав, кто этот узник. Теперь, вырвавшись на свободу, она ни за что не смогла бы оставить в тюрьме собрата по несчастью.

Можете представить себе удивление лорда Карна, когда он увидел перепачканное личико золотоволосой девочки у решетчатой двери своей камеры. Он почти сразу догадался, кто это может быть.

- Как вам удалось выбраться, ваше величество? – прошептал он.

Люси приложила палец к губам, и почти неслышно произнесла:

- Не выдавайте себя, скоро мы постараемся освободить и вас.

- Мы? – удивился лорд Карн.

- Мыши, - пояснила королева. На Одиноких островах не было говорящих животных, и бывший правитель многое дал бы за то, чтоб увидеть покрытых шерсткой нарнийских подданых.

Девочка растворилась в полумраке тюрьмы, но узник верил, что она придет. Он начинал понимать, почему Великий Лев выбрал именно этих детей править Нарнией.

И действительно, несколько часов спустя послышался звук, для любого узника звучащий слаще музыки – открывающейся двери. Лорд Карн успел лишь заметить маленькие тени, мелькнувшие у выхода, но больше говорящих животных увидеть не удалось. Выбравшись из тюрьмы, он и его спасительница поменялись ролями. Лорд Карн вел девочку самыми темными переулками к пристани. Лишь оказавшись в тени большого корабля, он вздохнул свободно. Тархистанских соглядатаев хватало на улицах, передвигаться свободно нарнийцы не могли.

- Как мы попадем на корбаль? – прошептал Карн.

Люси удивленно взглянула на него:

- Вплавь, как же иначе?

Лорд покачал головой, но не стал спорить с девочкой. Холодная вода сбила дыхание, и, хотя плавал он отлично, волнения последнего дня ослабили силы. Люси плыла быстрее, даже не делая попыток помочь ему – единственным выходом было как омжно быстре добраться до корабля.

- Человек за бортом! – кричала она, но ветер относил ее крик в сторону. Наконец их заметили, из корабля бросились в воду трое матросов. Вот они и на палубе, мокрой и оттого скользкой, но Люси впервые за много дней вздохнула полной грудью.

Из каюты выскочил ее брат. На лице было написано такое облегчение, что Люси смущенно отвела глаза. Но когда Питер подхватил ее на руки, как в детстве и прижал к себе так сильно, что перехватило дыхание, Люси поцеловала его в щеку и прошептала: «Прости!».

По лицу Питера было видно, что он гордится сестрой.

---

[Этери_]

Для любителей Люси/Тамнус!

Ты будешь в моем сердце!

Красивый и качественный ролик

http://www.youtube.com/watch?v=UAS1...ted&search=

---

[Lykkelig]

Ночью/Утром свершится последняя битва.

И неисследованных хроник Нарнии, записанных славным господином Клайвом С. Льюисом, у меня больше не останется.

Записанных славным господином Клайвом С. Льюисом.

Господином, славным будь он или нет, я стать не смогу из физических соображений.

А вот за запись других хроник с удовольствием засяду.

Время выберем...

мм...

Безусловно, это будут Золотые времена Нарнии, правление короля Питера.

Может, еще Каспиан.

Случилось там много всего интересного, это уж точно!

Да, а ведь еще было множество правителей, и Льюис упомянул только их существование.



Идеи - есть.

Коронование некого пера, как перо твердое, со слов не всемирно великих, а все же писателей - трижды. Мелочь, а приятно.



Так что ворд открываем, записную книжку с Муми-троллем (с чистыми, абсолютно чистыми страницами!!) носить с собой не забываем, идеи развиваем. Если очень стыдно в итоге не будет - среди единомышленников распространяем.

---

Фанфик

[Наталис]

Загадай желание





Люси завороженно смотрела на небо.

Никогда в жизни она не видела звездопада.

Мерцающий дождь наполнил все пространство до горизонта и скрыл от взора Люси горы, высившиеся на западном побережье.

Когда первая звездочка закружилась в небе, девочка восторженно вскрикнула и рассмеялась, восхищенная представшей перед ней картиной. На секунду ей показалось, что она услышала шипение, какое бывает, когда опускаешь в воду отгоревший бенгальский огонь. Она прислушалась, но шум прибоя заглушил таинственный звук.

Люси улыбнулась.

- Зачем же ты заставляешь их падать, Аслан? – тихо спросила она, смотря на восток.

С неба ей подмигнула маленькая звездочка, а Люси в ответ помахала ей рукой.


- Ты тоже не спишь, Лу?

Люси испуганно обернулась. В комнате, в лучах звездного света, стояла Сьюзен.

Длинные темные волосы, обычно аккуратно уложенные, были небрежно разбросаны по плечам. В руках она нервно теребила тоненький носовой платок.

- Ты видела, что происходит, Сью? – восторженно прошептала Люси, улыбаясь сестре.

Сьюзен подошла к Люси и, обняв ее за плечи, села рядом.

- Видела, - она улыбнулась, - я всю ночь не сплю. Знаешь, у меня было такое чувство, будто…

- Что-то волшебное сегодня произойдет, - рассмеялась Люси, - у меня тоже. Мы же в Нарнии. Здесь всегда происходит волшебство.

- Да, но я хотела немножко другое сказать. Люси, - Сьюзен серьезно посмотрела на младшую сестру, - пообещай мне одну вещь.

- Все что угодно, сестричка! Ты про ту поездку в Орландию? Поезжай, я все объясню Питеру.

Сьюзен грустно улыбнулась.

- Нет, Лу, я про другое.

- Так про что же?

- Тебе когда-нибудь казалось, что ты что-то делаешь неправильно?

- Не знаю даже, - Люсь посерьезнела. – Наверное, было пару раз…Весной, то есть, - она запнулась, - дома еще. А почему ты спрашиваешь?

- Пообещай мне, что если я сделаю что-то не так, как вы ожидаете, ты меня не осудишь.

- Во имя Аслана, Сьюзен! Что ты такое говоришь?

- Не знаю, Люси, не знаю, - Сьюзен встала и подошла ближе к окну, - Я….Сегодня очень странная ночь. И мне не спится.

- Так вот в чем дело, - Люси подошла к сестре и обняла ее, - тебе нужно лечь. Хочешь, спустимся вниз и попросим сварить тебе напиток, чтобы ты уснула. Помнишь, на той неделе тот милый поваренок в зеленом колпачке сделал такой для меня. Ах, Сью, мне снились такие прекрасные сны!

- Нет, Лу, мне это не поможет, я знаю. Просто пообещай…

- Смотря что ты сделаешь, Сьюзен, - ответила Люси голосом очень похожим на голос Питера: серьезным и строгим.

Сьюзен покачала головой и отвернулась к окну.

- Знаешь, Лу, иногда мне кажется, что я сплю. Но рано или поздно любой сон заканчивается. Я знаю, что утром проснусь в своей постели в Лондоне, слыша срывающийся голос диктора по радио, который будет говорить о новых жертвах войны. Я выйду на кухню и увижу, как мама беспокойно ходит у двери, ожидая почтальона, который, может быть, принесет письмо от отца. И если он не придет, она заварит себе крепкий черный чай и будет медленно его пить, смотря куда-то в пустоту, будто там есть ответы на все вопросы. Она допьет чай и вдруг увидит меня. Улыбнется, погладит меня по волосам и скажет: «Доброе утро, моя красавица. Что тебе снилось?» Я начну рассказывать ей свой сон и вдруг пойму, что уже плохо его помню. Знаешь, так ведь всегда бывает: ты просыпаешься и в первые секунды не можешь понять, где заканчивается сон, а где начинается реальность. Но вечером ты, даже если очень постараешься, вспомнишь совсем немного – только крохотную часть.

- Но бывают же сны, которые запоминаются навсегда.

- Да, бывают, - Сьюзен помолчала, - и это хуже всего, Люси… Они бередят, не дают спокойно жить…А вокруг война, и в ней места для снов и сказок.

- Война не навсегда, Сью. Она когда-нибудь кончится. А здесь ее и вовсе нет…

- А ты уверена, что это не сон, Люси?

- Конечно нет! Здесь все настоящее, посмотри сама!

Люси открыла вторую створку окна.

- Ты слышишь шум моря? А звезды? Посмотри, какой звездопад! Разве это может быть сном?

Люси увидела, как Сьюзен побледнела, и упрямо кивнула головой.

- А Белая Ведьма?! А Аслан?

- Его я и боюсь больше всего, Лу…

- Боишься, что Нарния покажется сном?

- Да… Я знаю, это глупо… Но я не хочу жить сном, хоть и знаю, что все это правда… Не смогу стремиться к нему всем сердцем, не замечая то, что вокруг меня. Но в то же время не могу забыть… и не хочу.

- Может, тебе поговорить с Ним, Сью. Я уверена, Он поймет. И Он всегда будет с нами…

- Но в том месте Его не будет, Лу, - Сьюзен тяжело вздохнула.

Люси не нашла, что ответить. Прошло несколько минут, прежде чем она снова заговорила.

- Сью, - она улыбнулась, - давай загадаем желание?

- Что? – Сьюзен удивленно посмотрела на Люси. – Ты о чем, сестричка?

Люси рассмеялась и кивнула в сторону окна.

- Посмотри, сколько звезд падает. Загадывай все, что хочешь!

Сьюзен улыбнулась.

- Возьмемся за руки?

- Конечно.

Девочки взялись за руки и посмотрели в окно. Люси завороженно что-то шептала, словно боясь пропустить хоть одну звезду.

- Загадай и за меня желание, Люси, – тихо сказала Сьюзен и вышла из комнаты.

Люси проводила сестру взглядом, а потом прошептала:

- Я не хочу сомневаться в реальности моего мира, Аслан, – она высунула в окно ладошку, словно пытаясь поймать падающую звезду, - Помоги мне не усомниться. И не оставь Сьюзен.

Звезды все продолжали падать, когда Люси уснула, сидя у подоконника. И сквозь шум прибоя ей показалось, что она услышала слова: «Помогу, моя дорогая. Не сомневайся»

@темы: Фанфики

---

Искренне рекоммендую!

[Этери_]

Прочитать ниже повешенный фанфик талантливой поэтессы и писательницы Georgie Henley. Он того стоит!

Кроме того, заглядывайте в ее ЖЖ

http://www.liveinternet.ru/users/ge...og#post28045156

---

Влюбиться в сон (окончание)

[Этери_]

* * *



Утро, рассыпаясь вокруг тёплыми лучами солнца и задорным пением птиц, тихим голосом напевало свою привычную песню рассвета, которая сливалась с соловьиными балладами. Оно было просто великолепным, но в этот раз Мелисса не стала подходить к окну и любоваться красотой встающего солнечного диска. Ей было сейчас не до этого.

Девушка не могла заснуть всю ночь, ворочаясь из стороны в сторону и каждые минут десять взбивая подушку. Её мучали самые разные мысли, в общем-то, появившиеся ещё очень давно, с тех пор, как ей стал сниться сиреневый туман и голос неведомого Аслана. Но теперь, после вчерашней встречи с Сьюзен Пэвенси, их стало во много раз больше. И даже целой ночи не хватило на то, чтобы разобраться со всем этим.

Уже одетая, Мелисса подошла к зеркалу и произнесла вслух давно мучавшее её:

- А почему меня вообще волнует эта семья? Этот Эдмунд Пэвенси? Почему? Зачем?!

Её отражение склонило голову на бок:

- Возможно, потому, что эта семейка вовсе не чужая тебе, как кажется сначала.

- Ну... ну... да, мне кажется, что я давно знаю Эдмунда. Но что с того?

- Привыкай доверять своим чувствам, Мэл. Ты же знаешь сама, что они никогда ещё тебя не обманывали.

- Не приказывай мне, дурацкое зеркало! - Мелисса грозно сверкнула глазами, рассердившись на собеседницу. - Я сама знаю, что мне делать!

- И что же ты будешь делать? - миролюбиво поинтересовалась девушка в таком же голубом платьице, как у неё.

- Я... я не знаю...

- Да ты просто влюбилась!

- Я?! Влюбилась?! Что за чушь?!

Мелисса почувствовала, что отчаянно и неудержимо краснеет. Девушка в зеркале рассмеялась, почему-то тоже покраснев:

- Ну вот! Я же говорю! Влю-би-лась!

- Я никогда никого не полюблю, - Мелисса постаралась, чтобы её голос прозвучал как можно твёрже. - И ты это знаешь, моя милая Лэм.

- Я-то знаю, но ты слишком сильно изменилась за последние дни. И ещё. Я знаю, что ты любишь его.

- Его - это кого?

- Эдмунда. Эдмунда Пэвенси.

- Нет! Нет! Нет!

- Да. Да. И ещё раз да, - улыбнулась Лэм, наблюдая как Мелисса стала рассерженно топать ногами, и зачем-то затопала сама, словно передразнивая. - И не смей говорить мне "нет". Ведь я знаю правду!

- Ничего, ничего ты не знаешь, - Мэл быстро успокоилась и привалилась спиной к зеркалу, - ты НИЧЕГО обо мне не знаешь.

Другая девушка тоже привалилась, но только с обратной стороны. Теперь собеседницы стояли спина к спине.

- Я - это ты. А ты, соответственно, это я. И выходит, мы знаем друг друга как облупленных! Что, снова станешь отрицать?

- Я не стану. Ведь мы две составляющие части единого целого. Может быть, потому мы так часто и ссоримся, что внешне, как близняшки, а внутренне - огонь и вода...

- Может быть. Наконец-то ты стала рассуждать здраво.

- Да заткнись ты, Лэм! Сколько можно ко мне приставать со своими дурацкими мыслями?! - Мелисса резко развернулась и встретилась со своим отражением глазами.

- Но ведь ты всегда обращалась ко мне с такими вопросами и переживаниями, с какими не можешь обратиться даже к Лорен, своей лучшей подруге! Я уже не говорю о нашей бестолковой маме, пардон, конечно!

Та в ответ прикоснулась к зеркалу тыльной стороной ладони. Мгновение - и другая девушка повторила её движение.

- Как холодно... А мне бы так хотелось почувствовать тепло твоей руки, словно поддержку!

- Но между нами эта вечная и непробиваемая преграда, плоская и зеркальная, - с явным сожалением закончила Лэм её мысль.

- Поддержка бывает и моральной, не только через прикосновения, так ведь?

- Ну, конечно. И какого рода моральная поддержка от меня требуется на этот раз?

- Не утверждать, что я в кого-то влюблена, а особенно в Эдмунда! - довольно прохладно велела Мелисса.

- Ты влюбилась! Ты влюбилась! Ты влюбилась!

- Ах, так!

Девушка схватила с полки тяжеленное радио и с размаху швырнула его в зеркало, не понимая в этот момент, что такие проступки не проходят безнаказанными. Другая фигура в зеркале что-то кинула одновременно с ней - и на пол посыпалось множество ярких осколков. Это чем-то напоминало сильный звездопад, пока одна из этих звёзд не оцарапала Мелиссе руку. Она лишь машинально потёрла её другой рукой и, наклонившись, подобрала этот же самый осколок. На неё задумчиво глянуло знакомое лицо.

- О, да, Лэм, ты права. Как же ты права, ты не представляешь сама, насколько права... Мне кажется, что именно его я и знала, и любила всю свою жизнь. И буду продолжать любить сейчас, даже если мы будем встречаться только во снах...

- Ты призналась. Неужели?! Но это безумие! Ты почти ничего не знаешь об этом Эдмунде! И как ты можешь утверждать, что всегда его знала?! Как? И зачем ты разбила зеркало? Такой грохот стоял, Бетти, наша домработница, запросто могла услышать!

- Как много вопросов и как мало ответов... Хотела бы я сама их знать, - Мелисса грустно усмехнулась и осколок выскользнул из пальцев. Упав на пол, он раскололся ещё на несколько частей, которые разлетелись в разные стороны.

Сжимая в руке листок с адресом, она незаметной тенью выскользнула из своей комнаты.

"Разбить зеркало, а тем более посмотреться в него - к большим несчастьям",- неожиданно вспомнила Мелисса, спускаясь по лестнице.



Глава 7.

Если сердце умеет любить,

То ему не страшны расставанья,

Бесконечно оно будет бить

Независимо от расстоянья.

Если сердце способно забыть

Те мысли, что в нём заблудились,

Оно вечность сумеет прожить,

Даже если в кого-то влюбилось.

Если сердце умеет любить,

То оно не способно забыть...

(Мелисса Прудиус)



Мелисса уже минут пятнадцать стояла у двери дома Пэвенси, задумавшись, а правильно ли она делает? Стоит ли вообще сейчас снова разговаривать с Сьюзен? Но она решительно вздохнула и позвонила в дверь. Стоит.

Звонок прозвучал тяжело и очень протяжно, напоминая звон погребальных колоколов. Мелисса испуганно отдёрнула руку. И зачем в домах устанавливают столь мрачные звонки?

Ей долго не открывали дверь, она нажимала на пупочку снова и снова, уже чувствуя раздражение. Не может быть, чтобы никого не было дома! А вдруг... что-то случилось? Но Мелисса отогнала эту мысль, заслышав по ту сторону двери медленные шаги.

Дверь отворилась с ужасающим скрипом, который могут издавать только очень старые дома. На пороге стояла девушка, похожая на привидение - за ещё одну ночь волосы Сьюзен поседели ещё больше, а бледность её лица просто ужасала. Мелисса неуверенно шагнула внутрь, не отрывая от неё обеспокоенного взгляда.

- С тобой всё в порядке? - она слишком поздно поняла, как глупо прозвучал её вопрос. - Ох, прости, я совсем не это имела в виду...

- Нет, не всё в порядке, - сегодня голос Сью напоминал шорох опавших листьев. - Джейн умерла.

Мелисса ухватилась за комод, чтобы не упасть. Ещё одна смерть...



* * *



- Знаешь, что она сказала мне перед смертью? "Аслан есть, Сью! Он сказал мне, что придёт за тобой, когда наступит время." Это просто невероятно, но я ей верю! И теперь я верю и в то, что Аслан простит меня... предательницу.

Сьюзен и Мелисса сидели в комнате Люси - в той самой комнате, в которой так неожиданно покинула этот мир страдающая душа Джейн. Её тело уже увезли в морг - оно будет там находиться, пока родственники девушки не заберут его для захоронения. Те самые родственники, у которых в последнее время жила Джейн. Сью уже известила их, и они должны были скоро приехать.

Всё это Сьюзен тихим голосом рассказывала Мелиссе. Обе девушки держали друг друга за руки, словно боясь потерять. Мелисса молчала, не пытаясь задавать никаких вопросов, а Сьюзен всё говорила и говорила... Первая чувствовала, что вопросы здесь неуместны, а вторая с каждым своим словом вынимала шипы, глубоко пронзившие её сердце, и чувствовала неимоверное облегчение от того, что у неё всё же осталась возможность с кем-то поговорить.

Медики не сумели установить причину смерти. Они в растерянности разводили руками, но стоило этим Гиппократам услышать о горе, которое переживала Джейн, они твёрдо заявили: "Сердце не выдержало." В чём-то они были правы - сердце бедняжки не выдержало разлуки с любимым и со всей любовью устремилось вслед за ним. Сьюзен шептала собеседнице, что это Аслан забрал Джейн. Её предсмертные слова доказывали это.

Услышав их от безутешной Сьюзен, Мелисса растерянно моргнула и впервые за весь разговор заговорила сама:

- "Придёт, когда наступит время"? Она сказала именно так?

Та промолчала, и Мелисса с трепетом продолжила:

- "Время приходит, но оно ещё не пришло." Вот что Он сказал мне в том сне!

И наступила тишина. Девушки не замечали, что сидят на коленях и прямо на холодном полу. Они не чувствовали почти ничего, кроме странной и возвышенной печали, которая в их сердцах перерождалась в... любовь. Любовь к Тому, о Ком они говорили, и к тем, кого они потеряли в ЭТОМ мире, но, возможно, обретут в ДРУГОМ.

- Пора выкладывать карты на стол, - Сью первой нарушила эту давящую тишину. - Я расскажу тебе всё, что знаю о Нарнии. Потом наступит и твой черёд. Ты можешь остаться у меня на весь этот день и даже на всю ночь?

- Такая долгая история?

Сьюзен кивнула, слабо улыбнувшись. Но её сухие губы не складывались, и получилась странная гримаса:

- История, которая не закончится никогда.

- Мои родители уехали вчера, а домработнице до лампочки, где я нахожусь, - Мелисса слегка призадумалась. - Конечно, я останусь!

- Тогда слушай...



* * *



Юный месяц ещё только зарождался на прохладном ночном небосклоне, а его чистые, преисполненные чудесным светом, лучи уже озаряли весь мир вокруг. И вдруг весь свет, исходящий от этого маленького серпа, собрался в одном-единственном длинном луче. Луч спокойно и будто благоговейно лился сквозь ночную мглу, проходил через оконное стекло и падал на великолепный рисунок золотистого льва с такими мудрыми и глубокими очами...

Очень часто девушки отрывались от разговора, чтобы посмотреть на льва. И в эти мгновения обеим казалось, что в глазах Аслана светятся крупные слёзы, а сам рисунок вот-вот оживёт. Но потом наваждение пропадало. Мелисса и Сьюзен возвращались в дорогую, но такую далёкую от них Нарнию...

Казалось, сколько бы Сьюзен не рассказывала о Нарнии, Аслане - сыне Императора Всея-Заморья, об их с Питером, Эдмундом и Люси приключениях, эта история просто не могла иметь конца, хотя имела самое настоящее начало. Сью рассказала Мелиссе и о самом начале времён Нарнии, когда юные профессор Кёрк и тётя Полли стали её первооткрывателями. Она поведала также о лучшем нарнийском корабле, который назывался "Поспешающий к восходу", о том, что довелось пережить на нём Эду, Люси и Юстейсу, который попал тогда в страну Аслана в первый раз. Дальше следовала история о загадочном королевиче Рилиане, друзьях Юстейсе и Джил, которым пришлось вызволять его из мрачного Подземья и спасать от власти королевы-змеи.

- Даже страшно подумать, - неожиданно воскликнула рассказчица, - как я только могла от всего этого отречься! Да ещё и издеваться над собственными братьями и сестрой! Над Юстейсом и Джил! Над профессором, над тётей Полли! Над их разговорами между собой! Как я могла... Как могла предать Аслана!

Мелисса с состраданием положила руку ей на плечо. За целый день замечательных историй про Нарнию она ни капли не устала. Наоборот, чем больше Сьюзен рассказывала ей, тем сильнее, счастливее, свободнее она себя чувствовала. Всё рассказанное мелькало у неё в голове с невероятной чёткостью - все эти картины словно оживали в её памяти. Словно Мелисса уже видела это когда-то. Словно она уже была когда-то в Нарнии...

Сьюзен взглядом попросила её поведать о том, что ей самой известно, о её снах... Мелисса полной грудью вдохнула воздух, снова чувствуя, как её сердце наполняется любовью. Она прикрыла глаза и, заново переживая все свои сны и размышления о них, медленно заговорила. Речь её лилась просто и свободно, а Сью, замирая от волнения, слушала...

Мелисса не стала скрывать от неё, что полюбила Эдмунда. Она даже рассказала о записке ныне покойной Джейн. И уже со смехом поведала о своей ссоре с собственным отражением.

- Ты разбила зеркало?! - удивилась Сьюзен, во все глаза глядя на Мелиссу. - Но... зачем?

- Сама не знаю, - та пожала плечами и грустно вздохнула. - Сью, послушай... Мы должны найти Аслана в этом мире!

- О, да, я знаю, что должны... Но как? Как это сделать? Я совершенно не представляю, кто он в этом мире!

- Но Он может открыть нам путь в Нарнию. Не там ли находятся сейчас все погибшие и Джейн в том числе?

Сью изумлённо подняла брови. Судя по всему, эта простая мысль даже не приходила ей в голову.

- Мы найдём способ вернуться...



* * *



Сьюзен также сообщила Мелиссе, что через пару дней крёстная заберёт её жить к себе. Опустевший дом она продаст - там всё напоминало о родителях, братьях и сестре. Крёстная (её звали Маргарет Сандерс) будет обеспечивать Сью и помогать ей во всём, пока девушка не закончит университет и не выйдет на работу, пока не станет самостоятельной. "Как знать, милая, может, ты скоро выйдешь замуж и намного раньше освободишься от меня", - с улыбкой произнесла миссис Сандерс на поминках. Так что оставшиеся два дня Сьюзен проведёт в одиночестве, развлекая себя упаковыванием вещей - самым скучным делом на свете. Мелисса решила оставшиеся дни провести со своей новой подругой. Сью с радостью согласилась и предложила ей пожить в комнате Люси.

Было уже около трёх часов ночи, когда измученные девушки легли спать. Сью отправилась в свою комнату, находившуюся совсем рядом, а Мелисса, присев на кровать, стала рассматривать многочисленные рисунки, висевшие на стенах. Все они были лишь кусочками, но вместе составляли единое целое - Нарнию!

"Если бы Джил не погибла вместе со всеми, из неё наверняка вышла бы знаменитая художница", - нежно подумала Мелисса, лаская взглядом рисунки девочки. Сьюзен упомянула, что Джил Поул вдруг страстно увлеклась рисованием и стала дарить свои замечательные работы Питеру, Эдмунду и Люси.

"Кстати об Эдмунде..." Мелисса взяла в руки горящую свечу и осторожно покралась к выходу из комнаты. Непонятно почему ей хотелось идти как можно тише. Она бросила мимолётный взгляд на стены и почувствовала, как что-то удивлённо ёкнуло в груди. По стенам бесновались причудливые тени - какие-то девушки в развевающихся одеждах, существа, напоминающие кентавров, гномов, козлоногих фавнов...

"Нарния, - испуг Мелиссы плавно перешёл в радость, - наконец-то..."

Она коснулась пальцем одной из теней и всё... исчезло. Хотя выглядело это совсем по-другому. Словно бы все тени собрались и вытянулись в одну фигуру - теперь это была одинокая тень разочарованной Мелиссы с чадящей свечкой в руке.

"Показалось, наверное", - решила она и вышла из комнаты, принадлежавшей когда-то Люси Пэвенси.

Теперь все её мысли были сосредоточены только на одном - где же комната Эдмунда? Мелисса не могла объяснить даже самой себе, зачем ей вдруг понадобилась его комната. Просто нужно. И точка. Девушка уже в который раз решила положиться на интуицию и, пройдя немного по коридору, толкнула первую попавшуюся дверь.

Мелисса сама не заметила, как оказалась на полу, а свеча, мгновенно потухнув, откатилась куда-то в сторону. Всё, что она чувствовала - это очень сильный и невероятно холодный, просто ледяной ветер, пробирающий тело насквозь. Волосы поднялись в воздух и затрепыхались подобно языкам пламени. Она убрала их с лица и осторожно подняла голову.

В комнате творилось нечто невероятное. Оконные ставни были распахнуты и каждые пару секунд ударялись о стену. Грохот стоял невообразимый - странно, что он не разбудил Сьюзен и не был слышен в коридоре, по которому пришла сюда Мелисса. Но думать об этом было некогда: нужно было срочно закрыть окно!

Стоял полный разгром, многие вещи кружились в воздухе или вылетали в окно. Сумасшедший ветер вырывал страницы из книг, опрокидывал стулья, каким-то образом сумел перевернуть кресло и сорвать со стены явно тяжёлую картину. Что-то разбилось...

"Ураган!" Девушка встала и, сгибаясь под порывами ветра, направилась к окну. Она дрожала и от холода, и от панического страха, подчинившего себе всё её существо. Понятно было, что этот страх был родом из поднявшегося вдруг урагана. Мелисса никогда не видела ничего подобного - ведь в Англии такое было редкостью.

Она долго пыталась поймать хотя бы одну из ставен, но всё было впустую. Мешали волосы, мешал ветер, и, конечно же, страх. Внезапно ураган усилился настолько, что Мелисса почувствовала – её ноги отрываются от пола.

- А-а-а-а-а! – истошно завопила перепуганная до смерти девушки, чувствуя, как её раскручивает в воздухе сильнее и сильнее. Мелисса понимала, что вот-вот вылетит в окно. Она хваталась за всё подряд, но руки соскальзывали. Ветер был безумным, просто безумным – он швырял Мелиссу то об стенку, то об пол и даже об потолок. – Сьюзен! Сьюзен! Кто-нибудь, на помо-о-омощь!!!

Что-то скользнуло по её руке, и она почти машинально сжала ладонь и прислонила этот предмет к груди. А там, глубоко, всё ещё билось молодое и горячее сердце. Билось за жизнь, ибо жизнь того стоит.

Мелисса зажмурилась, и ураган вынес её, ставшее беспомощным тело, в окно. А там, вероятно, затаилась беспощадная государыня-смерть…

Смерть никогда не бывает нежданной. Человек готовиться к ней и ждёт её всю свою земную жизнь. А если ему когда-то удалось избежать смерти, то больше она никогда не вызовет у него страха. Страх не вызывает смерть. Это смерть вызывает страх…









Глава 8.

Если сердце умеет любить,

То ждёт его в будущем счастье,

Которое станет учить

Его и печали, и страсти.

Если сердце способно забыть

Попытки беседы с душою,

Не порвётся та тонкая нить,

Что удержит рядом с собою.

Если сердце умеет любить,

То оно не способно забыть...

(Мелисса Прудиус)



- Какая красивая нимфа!

- Да нет же, это простая дриада!

- Дриада?! Ну, ты скажешь тоже! Разве дриады такие бывают? Это лесная пери!

- Какая тебе пери! Из неё пери, как из меня единорог!

- Говорю же – это нимфа!

- Нет!

- Да!

- А вот и нет!

- А вот и да!

- Эй, вы все! Прекратите спорить! Вы что, не видите – это дочь Евы!

- Человек?!

Хор этих разнообразных и странноватых голосов долетал до Мелиссы, как сквозь туман. И в то же время она различала каждое слово. Но её голова соображала ещё плохо, и потому смысл слов «нимфа», «дриада», «пери», «единорог», а тем более - «дочь Евы», дошёл до неё не сразу.

- Где я? – собственный осипший голос заставил её вздрогнуть. – Кто здесь?

- Очнулась, поди, - послышался шёпот одного из недавно спорящих голосов. На лицо Мелиссы брызнула прохладная вода. Она судорожно вздохнула и чуть-чуть приподняла отяжелевшие веки.

На неё участливо смотрело четыре головы, переходящих в очень странные, но до боли знакомые тела. Далеко не сразу Мелисса поняла, что это были сатир, фавн, кентавр и гном. Фавн, стуча своими копытцами, уверенно приблизился к ней:

- Ну, как вы, дочь Евы?

- Хо… хорошо, - выдавила Мелисса, подавив отчаянное желание ответить «отвратительно». Она попыталась приподняться, но лысый, как коленка, гном положил ей руку на плечо и успокаивающе улыбнулся сквозь длинную седую бороду:

- Да ты полежи, полежи… Ты очень долго была без сознания, милая, очень долго. Х-м-м… Хотя… Всё зависит от того, как поздно мы тебя нашли.

- Как ты попала в Нарнию, человек? – смуглый молодой кентавр вопросительно изогнул лохматую бровь.

- В Нарнию? Я… в Нарнии?! – Мелисса резко дёрнулась, а гном испуганно убрал руку.

До сих пор молчавший сатир медленно ответил:

- Кажется, ты пришла к нам из другого мира, хотя очень похожа на местную. Да, дочерь Евы, ты в Нарнии, на опушке Западного леса подле замка Кейр-Паравел.

Мелисса растерянно огляделась вокруг. Только услышав слова сатира, она осознала, что полулежит, спиной прислонившись к могучему дубу, а рядом раскинулся великолепный луг, весь усыпанный цветами. А немного дальше сиял, как звезда, самый красивый замок… Мелисса счастливо улыбнулась, наблюдая, как во всех его окнах отражается солнце, а рядом тихонько шумит спокойное море. Конечно же, она узнала замок, хотя раньше никогда не могла его видеть – только в своём воображении и по рассказам Сьюзен.

- Кейр-Паравел четырёхтронный, - нараспев произнесла девушка и, немного пошатываясь, встала на ноги. Она продолжала чувствовать нестерпимую боль во всём теле. – Да, вы правы. Я – человек. И я очень рада, что попала сюда. Друзья, я рада, что встретилась с вами!

Существа переглянулись между собой и словно пришли к какому-то молчаливому согласию. Они хором согнулись в низком поклоне перед Мелиссой.

- Эй, вы зачем это делаете?! – Мелисса страшно сконфузилась. – Встаньте! Я даже не королева, чтобы мне так кланяться!

- Таких, как ты, у нас совсем немного, - гном выпрямился первым, - и почти все они – короли Нарнии!

Фавн многозначительно посмотрел на кентавра, гарцующего около них в явном нетерпении:

- Амин, немедленно извести верховного короля Питера! Здесь в лесу – дочерь Евы!



* * *



Она вконец растерялась. Всё происходящее было слишком невероятным для реальности, и всё же оно было настоящим. Этот запах сырой земли, тонкий аромат цветов, шелест ветра среди листвы тихо разговаривающих друг с другом деревьев… Солнечные лучи, ласкающие теплом лицо Мелиссы и постепенно наполняющие её душу умиротворением… Крохотные капли росы на траве… Ветерок – такой лёгкий, почти незаметный, совсем не похожий на тот жуткий ветер, который, судя по всему, принёс Мелиссу в Нарнию…

- Простите? – кто-то осторожно коснулся её локтя. – Дочь Евы!

Мелисса пришла в себя и повернулась в сторону голоса. Оказалось, что пока она предавалась размышлениям, кентавр Амин уже ускакал к замку, а оставшаяся троица поглядывает на неё с беспокойством.

- Я просто задумалась, - извиняющимся тоном пояснила она.

Гном кивнул и, отпустив её рукав, протянул девушке какую-то фотографию в деревянной рамке:

- Вот, я совсем забыл вам отдать! Когда мы нашли вас, вы прижимали эту вещь к груди…

- Кстати, что это? – встрепенулся сатир.

Мелисса сразу же вспомнила тот момент, когда ветер кружил её по комнате вместе с остальными вещами перед тем, как выкинуть в окно. Эта фотография тогда сама скользнула ей в руки. Она взглянула на нее, и её сердце упало куда-то далеко вниз и замерло на уровне земли. По щеке медленно скатилась горькая слезинка и повисла на подбородке, словно решая, продолжать ли ей свой скорбный путь.

С чёрно-белой фотографии прямо в глаза Мелиссы смотрел тот, кого она видела лишь раз в жизни. Тот, кого она видела лишь во сне. Тот, которого она, возможно, знала всегда. Тот, которого она всегда любили, искала, ждала… Тот, ради кого она здесь… Эдмунд Пэвенси! Мелисса узнала его и почему-то подумала, что её сон повторяется – они снова смотрят друг другу в глаза и не могут отвести взглядов… Как странно и как знакомо! Но что-то доселе неведомое всколыхнулось внутри Мелиссы…

На фотографии Эдмунд весело улыбался, словно показывая, что ему ничего не страшно, словно бы не зная о скорой смерти, словно… Словно… Слеза-таки скатилась с лица Мелиссы и капнула на изображение этого жизнелюбивого юноши. Она крепко-крепко прижала к себе фотографию, словно обняв человека, запечатлённого на ней…

На это раз её привёл в чувство тот потешный фавн:

- Идёмте, дочерь Евы! Мы должны проводить вас в замок.

- И то верно, Пронус. Чего без толку стоять? – недовольно пробурчал гном справа от Мелиссы.

Весь притихший было лес теперь с любопытством наблюдал за странной процессией, шагающей по опушке прямо в сторону замка. Птицы весело защебетали, болтушки белки принялись за сплетни, а зайцы с удивлением шевелили своими усиками.

- Это дочь Евы! Это человек! Дева! – доносились со всех сторон и радостные, и испуганные голоса нарнийцев.

Когда Мелисса и её проводники миновали лес, вокруг них быстро собралась целая толпа. Кого там только не было! Собаки, волки, лисицы, медведи, лоси, олени, суслики, ежи, бобры, зайцы, кролики, тигры, пантеры… Все они умели говорить и, постоянно перебивая друг друга, просто засыпали ещё более смутившуюся Мелиссу вопросами. Она же не могла ответить ни на один из них и от испуга, и от того, что разобрать что-либо отдельное её не представлялось возможным.

Откуда-то набежали несколько нимф и стройных дриад – прекрасных созданий, которые, казалось, были сотканы из леса. Всё в них дышало природой и… Нарнией. Приглядевшись как следует, девушка увидела искру этой удивительной страны в глазах каждого нарнийца. Она поняла: несмотря на внешние отличия, внутренне их объединяет одно…

- Хватит! Прекратите! – неизвестно откуда взявшийся Амин вдруг властно поднял руку. – Не утомляйте нашу гостью своими глупыми вопросами! Она проделала долгий путь… И ёё ждёт король! Пропустите!

Толпа мгновенно расступилась в разные стороны, и все существа замерли в земном поклоне – как оказалось, слова кентавра были тут вовсе не при чём. К Мелиссе медленными шагами приближалась компания из нескольких человек – то были ЛЮДИ! На всех сверкали прекраснейшие королевские одеяния, которые прежде девушка видела только на картинках в разных книгах. Головы четверых, шествующих посередине, покрывали сияющие золотые обручи. Казалось, что над каждым из них светится по маленькому солнцу… Мелисса всё поняла мгновенно. Она опустилась на колени и почтительно нагнула голову. Но она толком и не успела разглядеть этих людей – короны просто ослепили её и сразу же заставили поклониться их обладателям.

- Встань, милая, - послышался участливый женский голос. – Позволь нам поглядеть на тебя!

Мелисса неуверенно поднялась и снова посмотрела на королевскую компанию.

«Какие они светлые и благородные! Как они все прекрасны!» - чуть ли не благоговейно подумала она. А люди смотрели на неё и тепло улыбались.

- Кто вы? – выпалила Мелисса прежде, чем овладела собой.

- А разве ты не знаешь? – один из них, симпатичный белобрысый паренёк, удивлённо поднял брови.

- Я… я догадываюсь…

Женщина, заговорившая с Мелиссой первая, приблизилась и положила руку ей на плечо:

- Не волнуйся, милая. Здесь тебе нечего бояться! Меня зовут Хелен, а это, - она кивнула на высокого мужчину с каштановой бородой, - мой муж, король Фрэнк.

Фрэнк учтиво поклонился ей с поистине царским изяществом. Мелисса склонила в ответ голову:

- Вы те самые… те самые… первые короли Нарнии?! – она поняла, что задала глупый вопрос, и совсем смутилась. – Простите…

И тут она обратила внимание, что две из тех четырёх великолепных корон были надеты на их головы, и ещё ниже склонилась перед первыми нарнийскими людьми. Но… кто были остальные двое?

Королева Хелен словно прочла её мысли:

- Питер, верховный король Нарнии!

«Питер?!» Мелисса во все глаза смотрела на юношу, чьё лицо было поистине лицом храброго воина и настоящего короля. Верховного…

- Питер Великолепный… - взволнованно прошептала она, и её взгляд упал на девушку, которую верховный король ласково держал за руку. Прежде чем Хелен представила её, Мелисса вскрикнула:

- Ты Джейн!

Обладательница четвёртой короны слегка вздрогнула и внимательно посмотрела на Мелиссу. В её ясных глазах светилось недоумение:

- Откуда ты знаешь меня? Мы встречались?

- Нет… нет, мы… Я всё вам объясню… Я…

- Мы обязательно выслушаем твою историю, - успокаивающе проговорила королева Хелен, - но я ещё не всех представила. Погоди…

- Ой, Люси! – Мелисса заметила знакомое личико девочки. Она тоже была родом из сна… Это она! Та самая девочка с качелей! Её звали Люси…

Люси улыбнулась ей в ответ, явно подтверждая этим догадку Мелиссы. Она выглядела такой же счастливой, как и тогда, во сне…

- Наши почтенные друзья – Дигори и Полли! – с нежностью произнесла Хелен, будто обласкав эти имена.

Исходя из того, что знала Мелисса, эти люди ныне пребывали в преклонном возрасте, но их счастливые и помолодевшие лица развеяли все её сомнения. А дело было явно в чудесном воздухе Нарнии…

Прежде чем королева произнесла ещё хоть слово, к девушке подскочил тот самый белобрысый мальчуган, с которым она немного ранее перемолвилась парой слов. Он дружелюбно протянул Мелиссе руку и хмыкнул:

- Ах, ваше величество, давайте оставим все эти церемонии! Сделаем всё по-простому и не будем тянуть резину. Меня зовут Юстейс Скрабб…

- …По прозвищу Бяка! – насмешливо закончила худенькая шатенка, стоящая сзади него и ещё не представленная Мелиссе. Она же с улыбкой ответила на рукопожатие. Мина Юстейса мгновенно стала кислее лимона:

- А это Джил, - и, обернувшись к ней, еле слышно прошипел.- Не могла обойтись без шуточек, да?!

Питер демонстративно прочистил горло, и парочка сразу же завершила только что начавшуюся ссору.

- Теперь ты знаешь, кто мы такие, - заговорил он спустя мгновенье. – Без сомненья, тебе придётся многое нам рассказать. Но сначала… позволь наконец узнать твоё имя!

Мелисса уже давно ждала этот вопрос и с готовностью на него ответила:

- Меня зовут…

- Мелисса!!!







Глава 9.

Если сердце умеет любить

То, что невидимо глазу,

Любовь не успеет остыть

Из-за оброненной фразы.

Если сердце способно забыть,

То может закончиться горе,

И никто не сумеет разбить

Его в наступившем покое…

Если сердце умеет любить,

То оно не способно забыть…

(Мелисса Прудиус)



Чей-то изумлённый голос прервал Мелиссу, громко и поражённо выкрикнув её имя вместо неё самой. Фотография выпала из рук и шлёпнулась на землю, стекло раскололось на две половинки. То же произошло и с сердцем Мелиссы, когда она поняла, кому принадлежит этот голос.

Ни на кого и ни что не обращая внимания, навстречу Мелиссе бежал Эдмунд – недостающее звено этой пёстрой компании людей. Его лицо выражало обретённую радость, а в глазах точно отражалась… многолетняя любовь.

Мелисса была вновь ошеломлена, и не меньше, чем юный король. Она была так ошеломлена, что даже не заметила, как скоро оказалась в его жарких объятиях.

- Мелисса, Мелисса! – с болью в голосе бормотал Эдмунд, прижимая ничего не понимающую девушку к себе. – Мелисса… Мелисса… - он повторял это имя, словно молитву. Затем отступил немного назад. – Ну куда же ты исчезла тогда?! Я искал тебя! Я ждал! Ну же, Мэл, скажи хоть словечко! Почему ты молчишь?

Она же стояла, раскрыв рот и быстро хлопая ресницами, всё же надеясь, что у неё галлюцинации. Причём, слуховые.

- Я вас не знаю! – вдруг решительно воскликнула Мелисса. – Я и видела вас только однажды – мельком… Может, вы меня с кем-то путаете? – последние слова она пролепетала, понимая их безнадёжность. Эдмунд назвал её по имени. Но внутренне она радовалась, что явно тоже не безразлична ему. Просто Мелисса не очень хотела выражать свои чувства при такой куче народа, как это сейчас делал Эдмунд.

Она поняла, что слова, только что сказанные ею, стали для Эдмунда чем-то вроде пощёчины. Он отшатнулся от девушки.

- Э-э-э… Что?! О чём ты говоришь?! Мэл! Тот наш уговор больше не в силе! Нам теперь не нужно ничего скрывать! Ты не понимаешь?

- Честно? Не понимаю, - с грустью призналась Мелисса.

- Эд! – на плечо юноши легла королевская длань Питера. Его взгляд выражал строгость. – Что происходит?

- Хотел бы я знать… - откликнулся тот, по-прежнему глядя прямо в зелёные глаза Мелиссы.

Тем временем Джил сделала осторожный шажок вперёд:

- Но вы знакомы, не так ли?

- И да, и нет, - Мелисса едва узнала свой собственный голос, который старался говорить честно. - Я не знаю короля Эдмунда, но чувствую, что прочно связана с ним. Как будто бы… всё было в прошлой жизни! – она говорила от чистого сердца и, повернувшись к Эдмунду, прошептала:

- Ваши глаза… мне не кажутся чужими.

Тишина, словно саван, покрыла поляну. Казалось, что сама природа приглушила все свои обыденные мелодии, а море – вечный сосед замка Кейр-Паравел – словно прислушалось к чему-то. Даже деревья затаили дыхание. Каждый из присутствующих слышал лишь биение собственного сердца.

- Пройдём в замок, Мелисса. Там мы и поговорим, - король Фрэнк, нарушив молчание, развернулся и зашагал в обратном направлении. Остальные люди неуверенно потянулись за ним.



* * *



- Понимаете, - взволнованно говорила Мелисса несколько минут спустя, сидя в Тронном зале в окружении королевских персон, - я попала сюда совершенно случайно. Это всё… из-за снов.

- Снов? Каких ещё снов? – нахмурился Эдмунд, расположившийся на соседнем стуле и не отрывая глаз от девушки. – При чём тут это?

- Долгая история, - вздохнула она, - но если бы не эти сны…

- Мы готовы слушать столько, сколько понадобится, - успокаивающе проговорила юная Люси. Услышав её голос, Мелисса сразу же почувствовала себя намного увереннее, и расслабилась.

Она повторила им ту же историю, что совсем недавно рассказывала Сьюзен. Только теперь рассказ пополнился описанием ужасного урагана и всех её чувств.

Сначала Мелисса говорила несколько сконфуженно, но потом её речь стала литься всё свободнее и свободнее. За всё это время никто из слушателей не проронил ни слова, правда, порою выражения их лиц говорили сами за себя.

Едва прозвучало последнее тихое слово девушки, как неугомонный Эдмунд вскочил на ноги. Стул покачнулся и едва не упал.

- Невероятно! Это просто невероятно! Это самая невероятная история из тех, которые я когда-либо слышал! Ясно одно: тебя привёл сюда Аслан! Но неясно другое: почему ты ничего не помнишь?! По…

- Эд, да о чём ты? – прервал Питер его монолог. – Объясни толком! Что должна помнить Мелисса?

- И откуда ты её знаешь? – продолжил Юстейс. Судя по всему, скромность не была его отличительной чертой.

Эдмунд как-то странно вздохнул и опустил голову, точно обречённый на смерть приготовился к отсечению головы.

- Простите меня! Я кое-что от вас скрывал…

- Мы с тобой, Эд. Говори! – его младшая сестра спокойно улыбалась. Её улыбка снова напомнила Мелиссе солнечный луч.

- И что бы это ни было, мы примем! – с готовностью поддержал девочку король Фрэнк.

Паренёк словно и не слышал их. Он сосредоточенно смотрел в пол и, как показалось Мелиссе, принял какое-то важное решение:

- Аслан…

- Я здесь.

Пол, стены, потолок, четыре золотых трона – всё слегка задрожало при звуках могучего голоса, ответившего Эдмунду. В нём чувствовалась сила, величие и добро, он принадлежал тому, с кем Мелисса разговаривала во сне – загадочному Аслану…

Все, как по команде, поднялись со своих мест. Их головы замерли в почтительных поклонах. Мелисса сделала тоже самое, понимая, что Он – владыка.

Громадный лев возник перед ними в мерцающем золотистом сиянии. Но вот что странно – никто из людей даже не зажмурился. Никто не замечал, что этот волшебный свет впитывается в каждого, наполняя магией каждую клеточку их тел.

Львиный лик отражал в себе мудрость и царственность. Он лишь внешне походил на рисунок Джил, висевший в комнате Люси. Этот лев отличался уже тем, что был настоящим… Тем, кто никогда не видел Аслана, это сложно объяснить. Как и объяснить те чувства, которые испытывала Мелисса. Как ни странно, она не чувствовала страха. Она ощущала великую радость – такую, какую редко приходится испытывать в обычном человеческом мире.

Но не в Нарнии…

- Здравствуй, мой возлюбленный сын. Я прихожу ко всякому, позвавшему меня. Вы знаете эту истину, - и Аслан перевёл свой величественный взор на стоящую рядом Мелиссу. – Здравствуй и ты, Мелисса, страдающая душа. Я пришёл к тебе, но по зову того, кому ты важна.

- Спасибо, Аслан, - еле шевеля губами, ответила она.

- Ты желаешь услышать свою историю, - мягко проговорил Великий Лев, точно так же ступая по мраморному полу. – Но знай: твоя история является частью историй многих – почти всех, присутствующих здесь. То, что Эдмунд собирался поведать, и является твоей историей. И поэтому её услышат все.

- Моя история? – удивилась Мелисса. Она непонимающе посмотрела на Эдмунда. – Как я не могу знать свою собственную историю? Или… это нечто другое?

- Я тоже не совсем понимаю, Аслан, - задумчиво произнесла Джейн. – Ты собираешься рассказать о том, о чём не знает сама Мелисса?

Аслан остановился. Теперь его лик был обращён к окну – в сторону сияющего нарнийского солнца.

- Это ближе к истине, чем ты думаешь. Вы сами всё поймёте, ведь я каждому рассказываю только его историю. И вы есть части истории Мелиссы…

- Как и многих других историй? – осторожно спросил профессор Кёрк.

- Именно так, Дигори. А теперь, Мелисса, внимай! Ты наконец узнаешь, почему ты здесь, в моём мире – в Нарнии!

В этот момент истины зелёные глаза Мелиссы наполнились слезами. Горячими слезами счастья…



Глава 10.

А мне отчего-то не больно,

Когда вспоминаю о прошлом,

Бывает, что ночью невольно

Кажется всё невозможным.

А раньше было мне больно:

Открывались все старые раны,

Истекала я свежею кровью

Скорее уж поздно, чем рано.

Время всё лечит, я знала,

Но поверила только сейчас,

Когда поняла – совсем мало

Мыслей пришло в этот час.

(Мелисса Прудиус)



- Твоя история удивительна, дочерь Евы, как и истории всех присутствующих здесь. Она одна из тех, которые стоит рассказывать. Ты должна знать, Мелисса, что твоя настоящая родина – вовсе не Англия. И даже не планета под названием Земля…

Итак, эта история началась в Нарнии. Много сотен лет назад, ещё во времена правления злой колдуньи Джадис, у нимфы Тараинды и лесного бога Офиэля родилась прелестная малютка. Ты, Мелисса… Да, это была ты. Ты родилась за 10 лет до спасительного появления в Нарнии Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси.

Ты тихо росла, страдая, как и все, под жестокой тиранией Белой Ведьмы. Но всё это закончилось. Через несколько лет ты стояла в толпе нарнийцев, приветствуя новых королей и королев. Тебе сразу же понравился король Эдмунд, который пришёл в Нарнию твоим ровесником. Каждый день ты старалась проводить как можно ближе к Кейр-Паравелу, надеясь хотя бы мельком узреть того, кто так неожиданно и случайно пленил твоё сердце.

Вскоре ты осознала, что влюбилась. А понять это тебе помог один случай.

Панически боявшись воды, ты всё же не оставляла попыток научиться плавать. С рождения твоё упорство пересиливало страх. И вот однажды ты решила попробовать себя в более серьёзном месте – в море, а не в лесном озерце. Ты отправилась к побережью неподалёку от замка. И, заплыв достаточно глубоко, ты внезапно поняла, что тонешь. А была ночь. Все спали и вряд ли слышали твои отчаянные крики о помощи. Но нашёлся один человек, который спас тебя. Эдмунду не спалось в эту ночь, и он решил прогуляться по берегу…

Так и сбылась твоя мечта – вы познакомились. Ты взволновала его точно так же, как ранее и он тебя. Вы стали тайно видеться каждый день. Почему тайно? У Эдмунда были на это свои причины. Он не хотел, чтобы брат, сёстры или кто-то ещё прознали об этом. Эдмунд желал иметь свой секрет, свою собственную маленькую тайну… И у него получилось.

Прошло ещё несколько лет. Вы выросли, вам обоим уже перевалило за двадцать – да, вы стали взрослыми, в тоже время оставаясь юными и отчаянными… детьми. Вы продолжали встречаться, и это продолжало оставаться тайной, несмотря на длительность отношений. Питеру, Сьюзен и Люси даже в голову не приходило, что во время своих каждодневных прогулок их брат гулял с любимой девушкой.

До исчезновения из Нарнии королей и королев оставалось два года. Эдмунд наконец решился. Однажды вечером он отправился прямиком к тебе в лес. Он намеревался сделать тебе предложение руки и сердца, а после привести в Кейр-Паравел и представить, наконец, брату и сёстрам. Но Эдмунд опоздал. Случилось непоправимое…

Ты, Мелисса, росла чрезмерно любопытной. Знай: любопытство – не порок, но порой его надо держать в узде. И в тот самый день оно довело тебя до большой беды. Во всей Нарнии у тебя было много любимых мест и закоулков. Одним из них являлся знаменитый Каменный стол, на котором меня когда-то принесла в жертву Белая Колдунья. Он привлекал тебя древними и загадочными письменами, в суть которых ты безуспешно вникала уже много лет. В тот день неведомая сила снова потянула тебя туда. Исполнилось ещё одно твоё желание – каким-то загадочным образом ты смогла прочесть один из текстов. Это было одно из невероятно могучих заклятий Начала Времён, которым я сам воспользовался всего один раз. Ибо даже мне неизвестно, к каким именно последствиям оно может привести.

Как вы все знаете, Нарнией правит тайная магия. Она сильнее нас всех, она говорит, где добро, где зло, определяет нашу судьбу… Знай, Мелисса: именно древняя магия Нарнии открыла тебе тайну текста на западной стороне Каменного стола. Этим она и определила всю твою дальнейшую судьбу. Но даже мудрейшие из мудрейших могут ошибаться в таких вопросах. И, к сожалению, никому не дано знать, что МОГЛО БЫ случиться…

Ты прочла вслух Великое Заклятье Времён Изначальных, которое гласит: «Всякий, желающий достичь недостижимого и проникнуть в неведомое доселе, пусть повторит это заклинание трижды, и да постигнет сего храбреца несчастие и счастье, обладающие хотя бы толикой магии, ибо вера в надежды сильнее любых испытаний, что выпадет на долю его». Не разобравшись, что это может означать, ты, как и было сказано в надписи, произнесла Заклятие трижды.

Произошёл переломный момент твоей жизни в Нарнии – ты очутилась на Земле, в столице Англии, только что родившейся дочкой одной состоятельной женщины. И, в один момент всё забыв, ты издала свой первый крик…

Ты стала жить заново. Нарния, Эдмунд и твои настоящие родители полностью исчезли из твоей памяти. Ты перевоплотилась из лесной нимфы в человека – ты стала дочерью Евы, обычной девочкой. Ты, как и все нормальные дети, со временем пошла в школу, завела лучшую подругу, познавала все радости и печали своего нового мира.

А Эдмунд, не найдя тебя, отыскал лишь твоих родителей, которые, обезумев от горя, занимались твоими поисками. Многие жители Нарнии им помогали, а Эдмунд совсем потерял голову. Так и не объяснив ничего брату и сёстрам, он лично отправился разыскивать тебя. Даже тогда, когда Тараинда и Офиэль смирились с тем, что тебя, возможно, нет в живых, Эдмунд продолжал прочёсывать Нарнию вдоль и поперёк и расспрашивать кого только можно. Он до последнего надеялся, что ты всё-таки найдёшься, но через год оставил это дело. Он продолжал помнить и любить тебя, Мелисса. И, вскоре вернувшись в свой мир вместе с остальными, ты продолжала жить в разбитом сердце короля Эдмунда. А Питер и девочки так ничего и не узнали, хотя они не могли не заметить состояния своего брата.

Хоть ты и стала совершенно другой, кое-что от Нарнии сумело остаться в тебе. Ты с детства ощущала себя не такой, как другие. Тебя словно отгораживал какой-то невидимый щит. Да, лучшая подруга у тебя появилась, но даже с ней ты никогда не была по-настоящему откровенной. А о родителях и говорить нечего. Тебе нравилось разговаривать со своим отражением в зеркале – та, другая Мелисса, словно была твоим вторым «я»… Нарнийским.

И ещё одно. Ты уже давным-давно заметила в себе одну странность – как ты не пыталась, но никогда и никого не могла полюбить. А всё потому, что твоя любовь к Эдмунду была слишком сильна, и она незаметно продолжала жить в тебе. Настолько незаметно, что ты даже не чувствовала её присутствия. Ты лишь поражалась, почему не можешь любить, но дело было в том, что сердце твоё уже принадлежало другому.

Вернуться в Нарнию и снова встретиться с Эдмундом также являлась твоей дальнейшей судьбой. Вспомни конец Великого Заклятия, где говориться: «…и да постигнет сего храбреца несчастие и счастье, обладающие хотя бы толикой магии, ибо вера в надежды сильнее любых испытаний, что выпадет на долю его». Так и получилось.

Я часто являлся тебе во снах, пока невидимым, ибо вера твоя была ещё недостаточно крепка. Когда ты увидела Эдмунда во сне, твоя ранее незаметная любовь взыграла с полной силой. И когда пришло время, ты вернулась в Нарнию.

Ты скоро вспомнишь всё, что сейчас услышала. Это произойдёт - скоро, очень скоро. Ты уже близка к этому моменту. Твои нарнийские воспоминания уже стучатся в дверь и сами тянутся к засову…

Добро пожаловать домой, Мелисса Прудиус - дочерь Евы и лесной нимфы Тараинды!



* * *



Последняя фраза Аслана повисла в воздухе, как вопрос без ответа. Все были слишком ошарашены его рассказом, чтобы заметить, как тот исчез. Когда Мелисса и все остальные пришли в себя, то увидели лишь золотистую дымку на том месте, где ещё пять минут назад находился Великий лев.

Питер, не глядя на своего младшего брата, медленно произнёс:

- Ну что ж… Я недооценивал тебя, Эдмунд. Я не стану спрашивать, почему ты так долго скрывал это от нас. Как сказал Аслан, у тебя были свои причины. Но… Ответь мне на один-единственный вопрос: ты действительно так дорога эта девушка?

В зале снова повисло полнейшее безмолвие, нарушаемое лишь тихим покашливанием Юстейса. Эдмунд Справедливый рывком поднял голову. Выражение его лица, его глаз – всё говорило само за себя. Его глаза светились тем, что так хорошо было знакомо многим присутствующим. Это была любовь. Чистая, истинная любовь.

- Да! – решительно воскликнул юный король.

Люси переглянулась со старшим братом и, словно что-то решив про себя, обратилась к безмолвной Мелиссе:

- А ты, Мелисса? Любишь ли ты моего брата? Если я задаю глупый вопрос, то так и скажи…

А сама Мелисса тем временем словно плавала в каком-то вакууме. Она ничего не помнила из того, что поведал ей Аслан, но знала совершенно точно: всё это правда. По-другому просто и быть не могло. Её родители оказались вовсе не её, а сама она родом из другого мира – это ли не мистика?! И теперь, сидя в удобном, обитом бархатом кресле, в волшебной стране своей мечты,

Мелисса никак не могла это всё переварить. Однако, мало-помалу, её сердце начало принимать правду, какой бы она не была горькой и сладкой одновременно. А это едва ли не самое тяжёлое на свете – принятие правды…

- Мелисса? – король Фрэнк с тревогой приподнялся. – Ты хорошо себя чувствуешь?

- Не волнуйтесь, ваше величество. Кажется, я знаю, что с ней… Мне тоже пришлось пройти через подобное, - Джейн с пониманием и сочувствием смотрела на Мелиссу. Бледные, как мел, Юстейс и Джил хотели было что-то добавить, но вовремя решили смолчать.

- Всё, в порядке, Люси, - Мелисса словно и не слышала слов невесты Питера. – Это главный вопрос обеих моих жизней. Послушай, Эдмунд… Всего пережитого мною хватит с лихвой, чтобы ответить на него. Это не пустые слова! Да, да… Я люблю тебя!



Эпилог.

Бывает любовь безответной,

От которой истома в груди.

И ты воспаряешь от света,

Что он излучает один.

Бывает любовь словно чудо,

Что явилось к тебе из мечты,

А порою совсем ниоткуда

В блеске земной красоты.

А бывает любовь и случайной,

Не задержится в сердце она.

Для многих людей просто тайна,

Для других же – чужая вина.

Бывает любовь самой разной,

Но ради неё мы живём!

И из-за коротенькой фразы

Сердце своё отдаём…

(Мелисса Прудиус)



Полчаса спустя дочерь Евы и сын Адама остались наедине. Они стояли на одном из балконов Кейр-Паравела и смотрели вслед уходящему солнцу. Этот огромный золотой шар завершал свой каждодневный обход, окрасив облака в розовые, лиловые и оранжевые тона. А внизу тихо плескалось море и летали белоснежные чайки. Всё в Нарнии выглядело прекраснее во много раз, чем это смотрелось бы на Земле. Всё в Нарнии составляло кусочки единого целого – единой страны Аслана…

Мелисса задала вопрос, мучавший её с того самого момента, когда она узнала, что является дочерью нимфы и лесного бога:

- А как же мои земные родители? Я по-прежнему люблю их! Они дороги мне и… Неужели я больше с ними не встречусь?!

- Знаешь, я уверен, что Аслан позаботиться об этом, - откликнулся тот. – Мы попросим его… Здаётся мне, он любит, когда его просят.

Мелисса, несколько успокоившись, посмотрела прямо в карие глаза Эдмунда. Ей больше не хотелось ни о чём думать, ей хотелось только одного – быть рядом с ним, держать его за руку и говорить, говорить, говорить… Говорить о многом.

- Эдмунд… О чём ты думаешь?

- О том, что ощущаю, целуя тебя…

- Я…

- Да, Мэл. Я тоже.

Произошло то, о чём Мелисса ранее не смела и мечтать; то, что возможно, с ней уже происходило, но она не помнила этого; то, что издавна является символом двух любящих сердец. Их губы слились в нежном и долгом поцелуе. Мелисса ещё никогда не испытывала ничего подобного. Она ощущала каждую клеточку своего тела. Её бросало то в жар, то в холод, и одновременно с этим кое-что произошло…

Одну минуту сорок пять секунд спустя плюс несколько столетий Мелисса Прудиус и Эдмунд Пэвенси с большим трудом оторвались друг от друга. Девушка ощущала в себе странную и пугающую перемену. И ей захотелось немедля выплеснуть это наружу.

- Эдмунд!!! – воскликнула она, ещё не до конца веря в происходящее. – Эдмунд, я всё вспомнила!!!

…

---

Влюбиться в сон

[Этери_]

Влюбиться в сон.

Анонс книги.



История Нарнии – это та история, которая не закончится никогда… Обычная британская девчонка Мелисса Прудиус не на шутку испугана, когда её начинают посещать весьма необычные сны. Тайны, связанные с её прошлой жизнью, не дают ей покоя. А тут ещё ужасное крушение поезда заставляет её совершать очень странные поступки.

Самое главное – узнать, какую роль в обеих её жизнях играет загадочный Эдмунд Пэвенси. Но для этого Мелисса должна попасть в страну Аслана, Нарнию – такую далёкую и такую близкую одновременно…

«Влюбиться в сон» - продолжение величайшей эпопеи «Хроники Нарнии», написанной фантастом всех времён Клайвом Стэплзом Льюисом. А также это продолжение сильно связано с замечательным фан-фикшеном «…И солнце ответило» одной далёкой писательницы из Израиля (Синей_птицы_Этери)





Влюбиться в сон.

Пролог.

В глуши обузданных мечтаний

Лишь одиночество со мной.

Стремясь ко множеству исканий,

Не понимаю цель порой,

И что мне делать, я не знаю,

Я в неизвестности одна.

С судьбой своею не играю,

Ей вызов бросить – никогда!

(Мелисса Прудиус)



"Наши мысли реальны. Они отпечатывают свои образы на нашей личности, наделяют душу красотой или уродством. А душа человека заранее постигает незримое зло или добро, которое ищет своего проявления. Она пытается предупредить хозяина о том, что должно произойти в грядущем.

Сны - тонкая материя, отделяющая духовный мир от физического и одновременно

соединяющая их. Эта грань очень тонка, она позволяет нам заглянуть в совершенно другой мир, как в зеркало.

Тогда возникает другой вопрос: что же такое видение? Видение - это грёзы наяву,

когда человек находится на зыбкой грани между сном и пробуждением..."

Лёгкий ночной ветерок, гуляющий по комнате, осторожно перевернул страницу

тетрадки, и она легла на предыдущую. Голова девушки свесилась на плечо, её

ладонь разжалась, и ручка покатилась по столу.

Она медленно погружалась в сон...





Глава 1.

Вдохнув свежий запах гвоздики,

Я вздрогнула: это не сон.

Шум ветра и птичие крики,

Скрипы деревьев… и он.

Так странно, мне кажется чудом,

Что мы оказались вдвоём!

Остаётся смотреть друг на друга

Или думать о чём-то своём.

(Мелисса Прудиус)



Мелисса расчёсывала свои шикарные пепельно-русые волосы, стоя перед зеркалом. Она только что проснулась и всё ещё никак не могла прийти в себя после необычного сна.

Что же ей такое снилось? Девушка отчаянно напрягла память. И вот в её сознании

всплыло...

...Вокруг неё клубился влажный туман. Она бежала, не разбирая дороги. Мелисса

всё звала и звала кого-то по имени, и приходила в тоску, никого не находя в этом

странном лиловом тумане. Наконец она услышала голос:

- Я здесь.

Мелисса резко остановилась. Голос явно доносился спереди, и она вытянула руку, нащупав лишь сгусток тумана.

- Я не вижу тебя... - тихо произнесла она. - Где ты?

Ей ответили тем же сильным, глубоким, таким успокаивающим голосом, от которого по телу сильнее бежала кровь:

- Всегда рядом. Рядом с тобой. Ты зовёшь меня по имени - и я отзываюсь.

Мелисса печально улыбнулась, её руки продолжали что-то искать в воздухе.

- Но как мне тебя увидеть?

- Чтобы увидеть, нужно поверить, - рёк голос. - Запомни эту истину. А сейчас

прощай...

...И в этот момент девушка с удивлением увидела, что лежит в своей постели, а в

глазах её блестят крупные слёзы. Из-за них солнце, ярко светившее в окно,

казалось бесформенным жёлтым пятном на слегка треснутом стекле.

Вспомнив всё это, Мелисса машинально положила расчёску на тумбочку и задумалась. Ну почему, почему, почему ей сняться такие странные сны? Каждую ночь она ищет кого-то, но сбивается с пути. И какое у него чудное имя... Просыпаясь, Мелисса всякий раз не могла его припомнить. Словно кто-то мокрой тряпкой стирал комбинацию букв из её головы.

Зазвонил телефон.

Она была настолько погружена в воспоминания, что от испуга шарахнулась в

сторону, едва не ударившись о стол.

- Алло?!

- Мэл? Привет, надеюсь, я тебя не разбудила?

Говорила Лорен, её лучшая подруга, с которой она дружила чуть ли не с пелёнок.

Девчонки давно привыкли считать себя сёстрами.

- Что ты, сестрёнка! - Мелисса через плечо посмотрелась в зеркало, пытаясь

сделать своё выражение лица таким же весёлым, как звучал её голос. - Ты, как

всегда, вовремя.

- Мэл! - снова позвала Лорен.

- Я вас.

- Ты точно ничем не занята?

Мелисса скептически хмыкнула в трубку:

- Была бы я занята, не подошла бы к телефону вообще!

- Да, ты права, - откликнулась Лорен, - послушай, я иду на свидание!

- Опять?! - скисла Мелисса. - Тебе ещё не надоело?

Порою ей казалось, что Лорен только и живёт свиданиями. Каждый раз она

встречалась с новым парнем. Мелисса даже самой себе не признавалась, что на

самом деле страшно завидует подруге в этом отношении.

Лорен весело расхохоталась, явно находя реплику Мэл забавной:

- Как такое может надоедать?! И к тому же, на этот раз я гуляю с таким

красавчиком! Он пригласил меня пройтись с ним по парку сегодня вечером...

- Это просто чудесно, - протянула собеседница без всякого энтузиазма.

- ...А зовут его Мартин Сгорбс! Я совсем недавно с ним познакомилась, и,

похоже...

- ...Втрескалась по уши, - закончила Мелисса и хихикнула исподтишка.

- Ага! - воскликнула болтушка Лорен. - Между прочим, ты зря смеёшься. У него

есть такой же клёвый друг, тоже, кажется, свободный. Я забыла имя... м-м-м...

какой-то Пэвенси, я не помню.

- Мне это совершенно неинтересно, - холодно произнесла та. - Сколько раз можно

тебя просить - прекрати меня знакомить с кем бы то ни было!

- Ледяное у тебя сердце, подруга. Когда же ты кого-нибудь полюбишь?!

- Я не знаю! Возможно, никогда...

Казалось, что в жизни Мелиссы Прудиус было всё, о чём только могли мечтать

девчонки её возраста. Она жила в богатом особняке с садом, в окружении родителей и повышенного внимания к собственной персоне, так как в семье была единственным ребёнком. Мелиссу баловали, как могли, но всё же душа её была доброй, чуткой, чистой. Посторонние люди только удивлялись, как она не выросла неженкой.

В целом, многие согласились бы, что Мелисса очень даже счастлива, имея всё, что пожелает. Нет и нет! Она считала себя очень, очень и очень несчастной.

Она не умела любить.

Я имею в виду не любовь к родным и к единственной подруге Лорен (это само собой разумеющееся), а хоть какие-то чувства к мальчикам. За всю свою, пока ещё не очень долгую жизнь она никогда не влюблялась. Ей было чуждо и незнакомо это. Она мучалась, страдая - плакала, била себя по щекам, истязала странными мыслями, заставляла, заставляла, заставляла... Но всё было впустую!

Мелисса порою думала, что так и проживёт всю жизнь одна, не умея никого любить.

Её родители часто восклицали: "Вот ты странная девчонка! Придёт ещё твоё время, встретишь кого-нибудь! Что так убиваться-то?" Отчасти они были и правы. Но... Дочка лишь печально улыбалась в ответ: "Вы просто не знаете, как это тяжело - ждать..."

- Мелисса!

- А? Что? - девушка нехотя вынырнула из своих мыслей. - Ты что-то сказала?

- Ладно, проехали, - слегка обиделась Лорен. - Я тебе перезвоню вечерком и всё

расскажу. Идёт?

- Едет.

- Ну, тогда до связи! - и трубка противно запищала. Мелисса бросила её на рычаг

и отвернулась от телефона.

"Я обязательно, обязательно встречу свою судьбу! Нужно лишь немного подождать, - успокаивала она себя, садясь в кресло и беря в руку пульт, - а пока... а пока я посмотрю телевизор!" - и нажала кнопку.

Включился Третий канал. Там как раз шли последние новости их города, Лондона.

Бородатый диктор беззаботно вещал:

- Итак, буквально несколько минут назад нам пришло новое сообщение, - мужчина

зашелестел бумагами, - на главной лондонской железнодорожной станции произошло крушение поезда, выехавшего из Оксфорда в Бристоль. Одной из его остановок был Лондон. Всё произошло очень быстро. Как сообщают наши источники, сначала поезд на слишком большой скорости совершил поворот к платформе, как вдруг сошёл с рельсов. По предварительным данным, никто из пассажиров поезда и людей, находившихся на платформе, не остался в живых. Сейчас спасатели всё ещё выносят тела из-под обломков. Причина аварии до конца не установлена, но пока в силе предположение, что поезд слишком разогнался перед поворотом. Мы будем информировать вас по поступлении новых данных о крушении. А сейчас перейдём к другим новостям...

Экран погас. Мелисса выключила телевизор.

"О Боже, бедные люди! Бедные люди... - печально повторяла про себя она. - Никто не остался в живых...



Глава 2.

Ах! Эти нежные глаза

Мне не кажутся чужими!

Время в них течёт назад

Но минутами – иными.

Они мне в тумане встречались,

А возможно, просто во сне.

Лицо твоё я не узнала,

Но глаза сохранились в тебе.

Но что в них – тревога, разлука?

Или чья-то неясная тень?

А может быть, вовсе наука

Влюбляться не в солнечный день…

(Мелисса Прудиус)



Девушка сидела на подоконнике, поджав ноги и смотрела на бурлящую жизнью улицу. Люди проходили мимо друг друга, спеша по своим делам. И, наверное, мало кто знал, что в другой части Лондона, несколько минут назад, погибло много невинных душ…

Это сообщение о крушении поезда непонятно почему взволновало Мелиссу. Она всё пыталась понять причину своей необъяснимой тревоги. Ох, неужели среди пассажиров или людей с платформы был кто-то, кого она знала?! «Нет! Не думай об этом, не думай…» - мысленно решила она.

То, что произошло с ней дальше, Мелисса запомнила на всю жизнь.

Сначала ей показалось, что дверь её комнаты скрипнула и слегка приоткрылась. Она повернула голову, думая, что к ней заглянул кто-то из родителей, и замерла, увидев…

Эта дверь всегда выводила Мелиссу из её комнаты в тусклый коридор. По крайней мере, до этого дня. Из открывшегося проёма лился ослепительный солнечный свет! Мелисса даже зажмурилась, не столько из-за солнца, сколько из-за удивления. Ведь за окном её комнаты нависали хмурые облака, а солнца не было и в помине! И к тому же, явно собирался накрапывать дождь…

Она моргнула и ещё раз посмотрела в окно, а затем снова перевела взгляд на дверь. Как такое может быть?!

Вместе с ярким светом, из проёма доносилось дивное благоухание моря, цветов и ещё чего-то непостижимого. Весело чирикнул соловей, явно призывая заглянуть хозяйку комнаты за дверь.

Мелисса так и сделала. Она осторожно спрыгнула с подоконника, и, ощущая сильную дрожь в коленях, направилась к двери. Несмело положив ладонь поверх ручки, замерла, прислушиваясь – такое она услышала за этой деревянной преградой:

- Эдмунд, качни ещё! Выше, выше! Ну же, качни посильнее! Выше, Эдмунд, качай меня! Качни ещё раз! – захлёбывающийся от счастья голос маленькой девочки.

Эдмунд?!

Мелисса вздрогнула, услышав это имя. Оно явно показалось ей знакомым. Или это просто её фантазии? Ну нет! Она тряхнула головой, убирая со лба чёлку и решительно потянула дверь на себя.

Необыкновенное место открылось её взору. Большая открытая поляна, высокая, ярко-зелёная трава и россыпи чудесных, разноцветных цветов, напоминающих сверкающие драгоценные камни. Изумлённо рассматривая их, Мелисса поняла, что даже сравнение с бриллиантами и рубинами будет слишком… простым. Она не могла осознать, как такие простые цветы – лилии, ромашки, колокольчики – могут быть настолько прекрасными!

Поляну со всех сторон окружали розовые кусты. На каждой, чудесно пахнущей розе, восседало по соловью. Казалось, что каждый из них поёт красу собственной розы. Их пение полностью очаровало Мелиссу.

Дальше, на севере, виднелись высокие отроги гор. Их склоны блестели от солнца так, будто по ним протекала вода. Блестела… от нестерпимо яркого солнца, плывущего по небу такой голубизны, что… Нет, то место, куда попала Мелисса, описать невозможно – надо увидеть всё своими глазами и понять, что такое истинная красота…

«Рай, настоящий рай!» - мелькнуло в голове у Мелиссы. Она сделала шаг вперёд. Дверь неслышно затворилась за ней.

- Выше, ещё выше, Эдмунд! Ну, качни же сильней!

Девушка немедленно обернулась в сторону голоса, который слышала, ещё будучи по ту сторону двери. И увидела красивые качели, которые, казалось, были сотканы из хрусталя. Но солнце просвечивало сквозь них, как сквозь воду. И потому рот Мелиссы сам собой приоткрылся от восхищения.

На качелях, взлетающих прямо на встречу солнцу, весело смеялась маленькая худенькая девочка лет 10-ти, совсем юная. Её пышные волосы до плеч отсвечивали медью и яркими тёмно-рыжими бликами по изумрудно-зелёной траве вокруг. Глаза искрились истинным счастьем – счастьем, которое может испытывать только ребёнок, и лишь в незабываемом сне…

- Но как, как такое бывает? – еле слышно прошептала Мелисса. – Почему всё так ярко? Какие чёткие цвета! Это… это невероятно!

- Люси, ещё чуть-чуть, и ты сделаешь «мёртвую петлю»! Не страшно?

Только теперь она заметила, что девочку раскачивал высокий паренёк, стоящий слева от хрустальных качелей. Мелисса видела его только со спины. У него были иссиня-чёрные вьющиеся волосы, а одет он был в весьма удивительный наряд, напоминающий серебристую тунику. Тогда она перевела взгляд на девочку Люси, и увидела, что на той было красивое бархатное платье алого цвета.

- Принцесса! – тихо отдала её должное Мелисса и сделала ещё один шаг по направлению к качелям. – А рядом – принц!

Она была босая, поскольку недавно проснулась и ей было лень одевать тапочки. Оказалось, что идти по мягкой, чуть росистой травке босиком – такое наслаждение! И сделала ещё несколько скромных шагов вперёд.

«Наверное, я сплю», - решила Мелисса. Она снова поглядела на юношу, который без устали толкал качели вверх, заставляя Люси смеяться ещё звонче. И её губы сами собой шевельнулись, а голос непонятно по какой причине громко крикнул:

- Эдмунд! – и Мелисса испуганно замолчала, изумляясь, почему она позвала его. И зачем?! Зачем?

Но упрекать себя было уже поздно. Рука юноши отпустила качели, и он стал медленно-медленно, словно не веря, поворачивать голову в сторону позвавшей его.

Мелиссе казалось, что это будет длиться целую вечность, и она зачем-то затаила дыхание. Но вот Эдмунд повернулся к ней и… его глаза встретились с её. Перекрещение взглядов…

Мелисса едва не задохнулась от изумления – на неё смотрели большие тёмно-карие глаза, преисполненные такой мудростью, и в то же время они казались девушке очень знакомыми. И казалось, что от этих глаз исходят невидимые потоки света и каких-то воспоминаний. Глаза… были загадочны и проникали в самое сердце Мелиссы. Кем мог быть человек с такими невероятными глазами?! Наверное, волшебником. Но в этом месте Мелиссе всё казалось невероятным.

Прошло всего несколько секунд, в течение которых Мелисса и Эдмунд смотрели друг другу только в глаза, но обоим казалось, что прошла бесконечность – бесконечное, долгое, но такое неумолимое время, которое когда-нибудь заканчивается. У Мелиссы внезапно закружилась голова и её объял уже знакомый лиловый туман. Она перестала что-либо чувствовать. Волшебное пение птиц и смех Люси стихли, ароматы перестали ощущаться, и даже мягкость травы, на которой она стояла, куда-то исчезла. Девушке показалось, что она плавает в пространстве.

- О, нет! – взмолилась она. – Не уносите меня… оттуда! Я не хочу! Я хочу остаться… там! - и в отчаянии закрыла глаза.

- Время приходит, но оно ещё не пришло. Я знаю, как это тяжело – ждать… Но умей это делать, дитя моё, - проговорил низкий обволакивающий голос, который она слышала во сне. Казалось, что тот, кто говорил, находился повсюду – и рядом, и справа, и слева, и внутри Мелиссы. И во всём было виновато вовсе не эхо…



Глава 3.

Я долго не ложилась спать,

Я просто не могла.

И лишь беспомощно рыдать

В постель свою легла.

Всем надеждам теперь крах,

О, смерть, ты так жестока!

Не обратиться уже в прах

Несчастью злого рока!

(Мелисса Прудиус)



Мелисса осторожно приоткрыла глаза и с грустью обнаружила себя на подоконнике, с поджатыми ногами, которые уже затекли от долгого сидения на одном месте. Всё вокруг казалось обычным, лишь по оконному стеклу сбегали вниз капли только что начавшегося дождя.

"Это всё - сон, и этого следовало ожидать."

Девушка даже не ощущала, что плачет, потому что это совсем не приносило ей облегчения. Настроение её души было словно отражением состояния природы в этот же самый момент. Слёзы по щекам стекали параллельно крупным дождевым каплям по окну. И мысли её, почти никогда не бывающие ясными и чёткими, снова запутались спиралью, которая состояла из отдельных фраз и совершала длинный круговорот в сознании...

"Время приходит, но оно ещё не пришло."

"Всё произошло очень быстро."

"Эдмунд, качай меня!"

"Рай, настоящий рай!"

"Я знаю, как это тяжело - ждать..."

"Никто не остался в живых."

Мелисса обхватила голову трясущимися от волнения руками. Что же это за сны? Разве они бывают такими? Такими?! Такими реальными и пугающими одновременно? Волшебно-прекрасными, но печальными?!

"Я должна в этом разобраться", - она решительно посмотрела на дверь, которая в её сне была дверью в иной мир, совершенно не похожий на этот. Она была приоткрыта...

Мелисса грустно усмехнулась, обрывая в себе ещё не додуманную до конца мысль. Проход закрылся, и следующий раз он откроется разве что в новом сне.

Сон! Какое это сладкое слово! Она почти машинально облизнула губы. Жаль лишь, что порою человек бывает по-настоящему счастлив только в то время, когда отбывает в царство Морфея.

Девушка через силу заставила себя отвернуться от двери. Эти сны, что приходят в последнее время - не просто сны. Они точно что-то несут в себе. Что-то... Но что?

Ну, во-первых, этот голос, попросивший Мелиссу ещё немного подождать, прежде чем... Найдёт свою любовь? Снова увидит то сказочное место? А может быть, останется там навсегда? Ответа она не знала и понимала, что вряд ли скоро узнает его.

Во-вторых, юноша... Эдмунд... Его глаза всё ещё стояли в мыслях Мелиссы. Это имя и эти глаза - вот сама загадка. Она была уверена, что откуда-то знает их, и эти, пока нераскрытые воспоминания пробуждали в ней чувство радости и одновременно неимоверного отчаяния.

- Эдмунд, - сипло выдавила из себя Мелисса, прижавшись носом к стеклу. Оно быстро вспотело от её горячего дыхания.

- Эдмунд, - ледяная слеза медленно скатилась с длинных ресниц и исчезла.

"Эдмунд" - это имя Мелисса осторожно вычерчивала пальцем по затуманенному месту на окне.

- Я обязательно найду тебя, Эдмунд! Чего бы это мне не стоило! Я знаю, что ты где-то есть... Что ты не только в моём сне, а где-то ещё... Но где?!



* * *



- Правда, здорово, что у вас сейчас в школе ремонт? - лениво поинтересовался Майкл Прудиус дня два спустя. Он только что закончил завтракать, и теперь лукаво поглядывал на дочку, задумчиво жующую хлебец. - И выходит, что ваши классы начнут учиться на месяц позже всех остальных, верно?

Мелисса пожала плечами, не особо вслушавшись в вопрос.

- Целый месяц безделья, подумать только! - недовольно проворчала мать, заходя в этот момент в столовую. - Остаётся надеяться, что лишнее время каникул ты проведёшь с пользой, тем более, что мы с твоим отцом уезжаем.

- Уезжаете? - растерянно переспросила Мелисса, поднимая глаза на обоих родителей. - Когда? Куда? На сколько?

Отец успокаивающе потрепал её по плечу:

- Это совсем ненадолго, недели на две. У нас появились очень важные дела в Бристоле. Видишь ли, мне позвонили только час назад, но, слава богу, билеты в Бристоль ещё остались. Мы их уже заказали на станции.

- И уезжаем сегодня ночью, - закончила миссис Прудиус, присаживаясь рядом.

- Как вы сказали?! Бристоль? Поездом? - девушка сама не понимала, почему это её так встревожило.

"На главной лондонской железнодорожной станции произошло крушение поезда, выехавшего из Оксфорда в Бристоль."

Мелисса вздрогнула. Эта фраза из новостей всплыла в голове сама собой.

- Ну да, - отец словно не заметил её реакции. - Слышала, тут на днях разбился поезд? Так вот, если б не эта катастрофа, нам не пришлось бы никуда ехать.

- Почему?

- Понимаешь, - мистер Прудиус зачем-то переглянулся с женой, - в этом поезде ехал один предприниматель, его звали Томас Пэвенси, он работал в фирме, которая сотрудничает с нашей. Он вёз в Бристоль какие-то важные документы, предназначавшиеся для конкурентов. Те заявили о пропаже этих бумаг и собираются подать в суд на нашу фирму, якобы это мы их перехватили. Представляешь?

- И вот теперь мы едем туда, как представители нашей организации - расхлёбывать эту кашу, - продолжила угрюмо мать. - Они знают о крушении, но почему-то уверены, что Пэвенси ещё перед поездкой передал нам документы. Они решительно не хотят верить, что эти бумаги просто пропали в обломках.

- Это просто потому, что эти придурки давно искали повод напакостить нам!

- Погодите, погодите! - Мелисса подняла руку, прерывая родителей. - Томас... Пэвенси?

"У него есть такой же клёвый друг, тоже, кажется, свободный. Я забыла имя... м-м-м... какой-то Пэвенси, я не помню", - взволнованный голос Лорен возник из её памяти.

Мистер Прудиус кивнул в ответ.

- Так вот... у этого... этого предпринимателя случайно нет сына? - задумчиво произнесла дочь.

- Как же, есть! - мать нахмурилась, явно припоминая что-то. - Он, кажется, ехал в Бристоль вместе с женой Хелен и дочкой. А двое их сыновей встречали сестру на платформе, она должна была высадиться в Лондоне. Но это ужасное крушение...

- А почему ты спрашиваешь? - с каким-то подозрением поинтересовался отец семейства.

- Да так... - Мелисса лишь махнула рукой. - Желаю удачной поездки. - Встав, она чмокнула в щёку сначала маму, потом отца. - Ну, я пошла. Прогуляюсь...



* * *



Сильный ветер то и дело поднимал распущенные волосы Мелиссы вверх, полоскал их по воздуху. Сама их обладательница словно не обращала на это внимания - она медленным шагом гуляла по Хайд-парку и думала, думала, думала... Думала о многом... Но прежде всего о том, где же ей найти Эдмунда, как чьи-то руки закрыли ей глаза.

Сердце Мелиссы внезапно быстро заколотилось и она, сама того не подозревая, затаила дыхание. Неужели... Нет, невозможно!

- Я... я не знаю... - выдавила она, поразившись звукам собственного голоса - он был тонким и перепуганным.

- Мэл, это же я! - руки немедленно убрались, и вот перед растерянной девушкой сияет беспечной улыбкой кругленькое личико Лорен.

Мелисса улыбнулась в ответ, чувствуя, как напряжение начинает улетучиваться:

- Уф! Ну ты меня и напугала, сестричка аховая! Меня чуть кондрашка не хватила! Ведь ты никогда ещё не делала таких фокусов.

- Я знаю! - засмеялась Лорен и зашагала дальше рядом с подругой. - Потому-то я и решила так прикольнуться! Подействовало, как видишь.

- Ещё как подействовало! Больше меня так не пугай.

Следующие пять минут полностью состояли из шуток, анекдотов и истерического смеха подружек. Вдруг Лорен посерьёзнела и внимательно посмотрела на Мелиссу:

- Что случилось? А ну-ка выкладывай!

- Не понимаю, о чём ты, - Мелисса застыла на месте, недоумевая. Неужели её хандра так заметна?

- А я думаю, понимаешь! Последние два дня ты сама не своя. Что с тобой произошло?

- Да ничего такого, честно!

Лорен продолжала недоверчиво смотреть на неё.

- Послушай, - Мелисса вдруг кое о чём вспомнила, - хочу задать тебе один вопрос...

- Ты меняешь тему! - перебила её та.

- Да подожди ты! Об этом после. Так вот, мне надо узнать - помнишь, ты хотела меня познакомить с другом своего ухажёра?

- С Эдмундом Пэвенси?

...







Глава 4.

Я буду ждать тебя всю вечность,

Пока то время не придёт,

Пускай оно, как бесконечность,

Порой холодное, как лёд.

Я буду ждать тебя, любовь!

В тот день, когда увижу свет,

Когда из ран иссякнет кровь,

Пойму: печали уже нет...

Я буду ждать, я буду верить

В свою счастливую судьбу!

Я подойду лишь к этой двери,

Но войти в неё... смогу?

(Мелисса Прудиус)



Мелисса сама не понимала, что всё это время разгадка была прямо у неё под носом. Она расширенными глазами уставилась на Лорен:

- Что-о ты сказала?!

- Я сказала - Эдмунд Пэвенси. А чего ты так всполошилась-то? - удивилась Лорен, подойдя к ней немного поближе.

- Да ничего, - Мелисса прикрыла глаза, успокаиваясь, и как сквозь туман услышала голос Лорен:

- Почему ты спрашиваешь о нём? Ведь он погиб на железнодорожной станции, может, ты слышала об этой аварии? Дня два назад по телевизору передавали.

Девушка в ответ лишь кивнула, как китайский болванчик. Она всё ещё шумно дышала и никак не могла прийти в себя после такого потрясения.

- Знаешь, Мартин сильно переживает, ведь Эдмунд был его лучшим другом. Они тоже друзья с самого детства, что-то вроде тебя и меня.

Мелисса вдруг вздрогнула, представив свои чувства, если Лорен внезапно погибнет во время крушения поезда:

- Да уж! Ему, наверное, сейчас очень плохо. Почему ты тогда не с ним, вы же встречаетесь?

- Встречаемся. Но он мне прямым текстом сказал, что хочет побыть один. И вообще, Мартин сейчас как раз на похоронах... Ой, что ты делаешь?!

Мелисса сама не заметила, как начала бурно трясти лучшую подругу за плечи:

- Где похороны?! На каком кладбище?! Ну, говори же! - взывала она в нетерпении.

- На кладбище Эльбрус, - испуганно отозвалась Лорен. - Мэл, что случилось?! Что с тобой вообще происходит?

Девушка отпустила её и после секундного замешательства наклонилась к уху ничего не понимающей Лорен:

- Я обязательно тебе всё-всё расскажу, но... не сейчас. Сейчас мне надо бежать. Извини меня, пожалуйста, Лорен, я правда... - не договорив, Мелисса обежала её и со всех ног помчалась к выходу из парка, где находилась ближайшая автобусная остановка.



* * *



У центрального кладбища Эльбрус, расположенного как раз неподалёку от пресловутой железнодорожной станции, выстроилось множество машин и целые толпы людей, одетых во всё чёрное. Чуть ли не всюду виднелись мрачного вида катафалки, с гробами и без них. На кладбище хоронили многих жертв крушения и почти в одни и те же часы.

Мелисса немного растерянно пробивалась через убитых горем людей, только сейчас задумавшись, как она найдёт здесь тех, кто ей нужен - например, того же Мартина, которого она в жизни никогда не видела. Сделав успокаивающий вздох, она решила положиться на интуицию. Ведь именно её интуиция с самого начала намекала на связь между Эдмундом и разбившимся поездом! А теперь девушка была абсолютно точно уверена, что погибший Эдмунд Пэвенси и есть тот, кого она увидела во сне и с тех пор потеряла всякий покой.

Наконец, протолкнувшись к настежь распахнутым воротам кладбища, она свернула на первую же попавшуюся ей на глаза дорожку. Мелисса заметила примерно в ста метрах от себя большую группу и взрослых, и детей, выходящих через калитку большой ограды. Вслед за ними выходило несколько рабочих с кирками и лопатами. Когда плачущие люди проходили мимо стоящей на месте Мелиссы, до неё донеслись обрывки разговора двух женщин:

- Ах, Катрин, какие ж это были чудные детки! Я не представляю, почему Бог именно их... именно...

- Ой, не говори! А бедняжка Люси? Ей всего-то 12 лет исполнилось, она и пожить не успела! Какой был золотой ребёнок...

- И оба её брата - Питер и Эдмунд, тоже погибли! Милые мальчики, их больше нет на свете!

Одна из женщин не выдержала и громко разрыдалась, уткнувшись в плечо собеседнице. По щеке той не переставая катились слёзы, и она бережно прижала к себе голову заплакавшей:

- Линда, Линда... Им всем сейчас лучше там, где они находятся. Но самое ужасное, что наши Томас и Хелен ушли вслед за детьми! Что-то теперь будет с Сьюзен?!

- Не знаю... Но она одна теперь, совсем одна, и мы будем помогать ей, чем сможем! - Линда отступила в сторону. - Всё-таки мы полжизни знали её мать! Катрин, мы просто обязаны как-то содействовать бедной Сью! Она очень сейчас нуждается в любой поддержке...

Услышанного для Мелиссы было достаточным, чтобы понять: она на верном пути. Подождав, пока все до единого из этих людей пройдут, она быстро зашагала к калитке.

Девушка толкнула её с внезапно зародившимся страхом: раньше она никогда не ходила ни на чьи могилы. Конечно, у неё были умершие родственники, но это были ушедшие в иной мир до рождения Мелиссы, либо те, которых она вообще не знала. И, возможно, именно потому она никогда не испытывала в своей жизни горечи утраты - родители всячески оберегали её от самого понятия "смерть". Но теперь... всё было по-другому.

Мелисса ступила на эту часть земли, которая ныне была вместилищем телесных оболочек пятерых, ни в чём не повинных людей. Она обвела взглядом пять совсем ещё свежих могил, и почувствовала, как где-то далеко захлопнулась дверь - не дверца калитки, а дверь, находящаяся глубоко в её сердце. Но у неё уже просто не хватало сил удивляться. Удивляться изменениям, которые произошли и с ней самой. А всё из-за этих снов, которые почти изменили жизнь, в общем-то самой обыкновенной четырнадцатилетней девушки.

Сильный ветер, не прекращаясь, вдруг изменился - он стал пугающим и нагонял ещё больше тоски, что теперь появилась в душе Мелиссы. Она заметила, что все могилы были украшены ярко-зелёным дёрном, венками и свежими цветами, на которых ещё блестели капли росы. Они были похожи на те капли слёз, которые без конца роняли люди, принёсшие эти цветы для столь прискорбного предназначения. Все венки и яркий дёрн резали глаза Мелиссы, но она словно не замечала этого. Она смотрела на уже установленные надгробия. Имена и даты, выгравированные на белых плитках, сияли ушедшими жизнями и... вечностью. Они сияли вечностью.

"Томас Уилльям Пэвенси"... "Хелен Матильда Пэвенси"... Глаза Мелиссы скользнули по этим именам. Непонятная причина заставила её прошептать:

- Как же вы сейчас счастливы! Вас не разлучили с собственными детьми, вы сейчас вместе! А я... так хочу быть там, где вы... Ну почему я здесь, а вы там?! - последние слова она едва не выкрикнула, но вовремя сдержала себя.

"Питер Томас Пэвенси". Мелисса внезапно нагнулась и подняла с насыпи возле этого надгробия чёрную розу на длинном стебле. На шип была наколота бумажка - вот что заинтересовало её. Прекрасно понимая, что этого делать не стоит, она всё же развернула листок. И похолодела, вчитавшись в спотыкающиеся буквы: "Питер, зачем? Я не смогу теперь жить дальше... Я очень, очень сильно люблю тебя! Прощай навеки! Джейн."

"Кто бы ни писал это послание, она явно по-настоящему любила его", - подумала растроганная Мелисса, возвращая последнее письмо на место и осторожно кладя розу обратно на могилу Питера. Она неожиданно осознала, что прекрасно понимает чувства неизвестной Джейн.

"Люси Хелен Пэвенси" - прочитав это, девушка судорожно вздохнула, вспомнив чудесные голубые глаза ребёнка, светившиеся мягкими искорками истинного счастья. И эта улыбка... Звонкий смех... Голос печальной женщины по имени Катрин... "А бедняжка Люси? Ей всего-то 12 лет исполнилось, она и пожить не успела! Какой был золотой ребёнок..."

- Я точно знаю - ты сейчас гораздо, гораздо счастливее! - Мелисса задумчиво перебирала землю с могилы девочки. - В этой невероятной стране...

Она вдруг резко повернулась и посмотрела на последнюю плиту, в глубине души понимая, что на этом всё закончится. "Эдмунд Рендалл Пэвенси". Весь сон, в котором Мелисса встретилась с ним, необузданным вихрем закружился в её голове. Она почувствовала, что падает.

Девушка распласталась прямо на могиле и немного растерянно вдохнула резкий запах сыроватой земли и свежих гвоздик, лежащих рядом с её головой. Мелисса, не понимая, что делает, обхватила надгробие руками и горько разрыдалась в мертвенной тишине вокруг.

Она плакала, как никогда в жизни, и чувствовала, что вместе с каждой слезой словно бы по капле вытекает её сердце. Она не ощущала его биения, ей казалось, что время остановилось и теперь будто ждёт какого-то сигнала, чтобы отсчитывать мгновения дальше.

И этот сигнал прозвучал. Тишина раскололась пополам, сердце вновь быстро забилось, а время не спеша потекло...

- Что ты делаешь на могиле моего брата?



Глава 5.

Я для тебя останусь ветром,

Что подует в вышине.

Я останусь рядом где-то

В наступившей тишине.

Я для тебя растаю снегом,

Что уронит небо вдруг.

За тобой пойду я следом –

Тихий, незаметный друг…

(Мелисса Прудиус)



Голос был сухим и надтреснутым, как осколок разбившегося сердца, потерянным и странным, почти потусторонним... С большим трудом можно было понять, что голос принадлежит девушке. Но девушке, переживающей величайшее горе в своей жизни, и Мелисса сумела понять это. Ей показалось, что именно таким прозвучал бы голос Джейн, написавшей записку своему погибшему любимому. Но всё же сердце Мелиссы интуитивно подсказывало ей, что этот голос принадлежал вовсе не Джейн...

- Простите, - еле слышно прошептала она и осторожно встала на ноги. Затем медленно развернулась в сторону голоса. И почувствовала, как её сердце сочувственно сжалось и снова едва не остановилось, ибо то, что она увидела...

На неё поблёкшими, будто бесцветными глазами смотрела очень красивая девушка, однако её длинные чёрные волосы в разных местах покрывала седина. Она была похожа на юную бабушку, постаревшую всего за одну ночь, но остатки былой красоты ещё проглядывались на её измученном лице. Вот что делает с людьми горе...

- Сьюзен? - неуверенно пробормотала Мелисса, вспомнив разговор двух женщин, и смущённо опустила глаза в землю.

Девушка долго молчала, не сводя своих опустевших и потерянных глаз с Мелиссы. Наконец, словно бы решив что-то, она ответила:

- Да, это я. Но кто ты? По-моему, мы где-то встречались...

Мелисса шагнула ей навстречу и, слегка улыбнувшись, протянула Сьюзен немного дрожащую руку:

- Я Мелисса, просто Мелисса. Если можно, я хотела бы с тобой поговорить. Ведь ты сестра... сестра Эдмунда Пэвенси?

Та немного вяло пожала руку Мелиссы и медленно опустилась на скамейку, словно упав. На мгновение ей показалось, что Сьюзен стало плохо. Она присела рядом на самый краешек скамьи.

- Так... так что тебе нужно? - Сьюзен теперь смотрела не на новую знакомую, а куда-то вдаль. Казалось, что она видит совсем не то, что находилось перед её глазами, и Мелисса, уже который раз за сегодняшний день, вздрогнула.

- Я прошу тебя... Расскажи мне по порядку, как это случилось. Возможно, я и так уже многое узнала, но... Это крушение - не просто крушение!

Сьюзен тихо, совсем неслышно заплакала, уткнувшись лицом в ладони. Мелисса немного замялась, почувствовав угрызения совести, но потом ласково обняла несчастную за плечи:

- Если... если ты не можешь, я всё пойму. Я очень сожалею, правда...

- Аслан, - сипло произнесла девушка, на мгновение приподняв бледное лицо. Мелисса же была уверена, что ослышалась.

Именно это имя она выкрикивала в частых туманных снах, когда бежала по сиреневой пустоте и искала его носителя! "Аслан! Аслан!" - всё время кричала Мелисса. Именно это имя она не могла вспомнить, когда просыпалась. Именно оно будто согревало всю её сущность, но опять же - это всё происходило лишь во снах...

"Всегда рядом. Рядом с тобой. Ты зовёшь меня по имени - и я отзываюсь."

"Чтобы увидеть, нужно поверить. Запомни эту истину."

"Время приходит, но оно ещё не пришло."

"Я знаю, как это тяжело - ждать... Но умей это делать, дитя моё."

"Значит, это был Аслан, - слегка ошарашено подумала Мелисса, припомнив все его слова, - но КТО он?"

- Аслан? - вслух повторила она. - Кто он?

- Сейчас это неважно, - горько откликнулась Сьюзен, - важно лишь то, что он подсказывает, нет, приказывает! мне довериться тебе и всё-всё рассказать... Но я не понимаю, почему, я понимаю только, что должна делать так, как он говорит. Я слышу его голос в своём сердце... И я говорю тебе всё это, хотя совсем не знаю... Вот кто такой Аслан!

- Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, - задумчиво произнесла Мелисса, не глядя на всё ещё всхлипывающую Сьюзен, но подсознательно очень жалея её. - Потому что, Аслан рассказывает каждому только его историю, - закончила она, сама удивившись взявшимся ниоткуда словам.

Сьюзен удивилась сильнее её. Она резко вскинула голову и схватила Мелиссу за руку. Глаза её словно ожили - они засияли ярче алмазов и в них появилось что-то, что можно было принять за надежду.

- Ты знаешь! Ты знаешь! - сбивчиво повторяла Сьюзен. - Значит, я могу взаправду кое-что рассказать тебе! Не всё, что, наверное, следует, а только о том, о чём ты меня попросила. Я уверена, что Аслан ЗНАЕТ ТЕБЯ, и поэтому всё остальное ты узнаешь так, как он решит, и так, как будет лучше для тебя!

- Сью, ты говоришь загадками, - Мелисса вглядывалась в два огонька, в которые превратились прежде бесцветные глаза её собеседницы, - но могу это понять. Пусть хоть Аслан пошлёт мне разум, и... Продолжай, прошу тебя.

Девушка после её слов вздохнула гораздо увереннее и начала свой скорбный рассказ, изредка прерываясь, чтобы посмотреть на последнее пристанище своей семьи и немного помолчать.



* * *



Питер, Эдмунд, Люси, их кузен Юстейс Кларенс и его подруга Джил Поул все вместе собирались уехать за город, в гости к старому профессору Кёрку и его милой жене тёте Полли примерно на неделю. Этот ритуал проводился в семье Пэвенси каждый год, только теперь Сьюзен перестала с ними ездить, а Юстейс и Джил, наоборот, присоединились к ребятам. И в этот раз Сьюзен осталась дома, но не одна, а вместе с родителями, которые должны были отправиться в Бристоль, и как раз в тот день, когда ребята приезжали обратно, то есть через неделю. Так что Сью явно не соскучилась бы, и в любом случае не оставалась бы одна в доме.

Всё было, как обычно, ничто не предвещало никаких странных поворотов дел. Были нормальные, тёплые майские денёчки, пока вдруг в один из таких погожих солнечных дней оба брата Сьюзен не заявились домой на целые сутки раньше, чем следовало.

Родителей не было, они уехали по делам. Сью, как всегда не спросив, отворила дверь, и в дом быстро вошли явно чем-то обеспокоенные Питер с Эдмундом.

- Ребят, что-то случилось? - недоумевая, сестра затворила за ними дверь. - Неужели вам наконец-то надоело рассказывать друг другу всякие сказки?

- Отстань, - привычно буркнул Эдмунд, - скажи лучше, где нам найти старую рабочую одежду папы?

- Папы? - удивилась Сьюзен. - А зачем вам? Маскарад устраиваете, что ли?

Питер резко развернулся к ней, в его серых глазах блеснуло что-то вроде досады:

- Сьюзен, прекрати. Это очень важно! Это касается Нар...

- Можешь не продолжать, - Сью, фыркнув, направилась в свою комнату. - Одежда на чердаке.

Минут через пять по пыльной чердачной лестнице спускались вниз двое рабочих в весьма потрёпанных комбинезонах - Питер с Эдом стали совершенно неузнаваемы. Сьюзен, как всегда, проехидничала с издёвкой:

- Поколение пепси собралось чинить водопровод. Мои аплодисменты! Ребята, вы совсем тронулись, да?

Эдмунд лишь показал ей язык, а Питер невозмутимо ответил:

- Ты угадала. Мы идём к бывшему дому профессора Кёрка "чинить водопровод", - но в тоне его голоса явственно чувствовалась ответная насмешка.

Кивнув Сью на прощанье, братья быстрым шагом покинули дом. Сестра же проводила их непонимающим и немного испуганным взглядом.

Питер и Эдмунд вернулись очень скоро. Их ботинки были сплошь заляпаны мокрой землёй, но на лицах, кроме усталости, светились довольные улыбки. Питер же постоянно прикрывал рукой карман, в котором явно топорщились какие-то маленькие овальные вещицы, напоминающие кольца.

- И что же вы такое делали, могу я узнать? - Сьюзен, выглянув из-за двери, с улыбкой смотрела на ещё более потрёпанных братьев.

- Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь, - мрачно отозвался Эдмунд, сбросив с себя пыльную куртку прямо на пороге. - А где мама с папой?

- Звонили минут десять назад, сказали, что уедут в Бристоль с другой станции сегодня ночью. Только я не поняла, зачем. Та станция вон где - почти на окраине Лондона, можно было и с нашей, центральной.

Эд довольно ухмыльнулся, глядя на сестру:

- Сью, ты тупица. С нашей железнодорожной станции поезда в Бристоль не ходят. И значит, завтра утром, если я не ошибаюсь, они проедут как раз мимо неё.

Питер тем временем уже избавился от рабочего комбинезона и наконец-то принял свой обычный вид:

- Ладно, народ, не ругайтесь. Я на почту, надо срочно послать телеграмму, - и он заговорщески подмигнул своему младшему брату. Сьюзен снова фыркнула и нарочно отвернулась от них.

На следующее утро Сьюзен, Питер и Эдмунд проснулись раньше обычного - надо было спешить на станцию, встречать Люси, Юстейса с Джил и профессора с тётей Полли, которые, по словам Питера, решили проводить ребят. Люси высадится, мистер и миссис Кёрк будут ждать встречного поезда, а неразлучная парочка - Юстейс и Джил - поедут дальше и выйдут на следующей станции, так как им нужно в школу: их каникулы закончились.

- Интересно, - задумчиво произнёс Эдмунд, залпом выпив чашку какао, - поезд, который мы сейчас встретим - по утрам единственный. А наши родители должны проехать и нашу станцию. Выходит, они сейчас едут в том же самом поезде! Вот здорово! А Лу даже не подозревает...

Питер с улыбкой взглянул на брата:

- Это ты точно подметил. Значит, и с родителями увидимся. Великолепно!

- Так, а время не ждёт, - Эд взглянул на часы, висевшие на стене, - нам пора.

Сью, слушая их разговор в пол уха, ойкнула:

- Как? Уже?! Ну, ребят, двигайте без меня. Я попозже подойду, ещё нужно кое-что сделать... - и она нырнула куда-то в недра дома.

Минут десять спустя Сьюзен чуть ли не бегом спешила на станцию, так как хотела ещё успеть встретиться с отцом и матерью. Если Эд был прав насчёт поезда, в самом деле нужно пошевеливаться.

Катастрофа произошла прямо на её глазах...



* * *



Сьюзен прервала своё повествование горестным вздохом. За время рассказа она заметно успокоилась, но когда дошла до самого крушения, из обоих глаз стекло одновременно по крупной слезинке:

- Прости, Мелисса, но мне тяжело говорить об этом. И вспоминать, хоть я и помню произошедшее во всех деталях...

- Пожалуйста, - Мелисса сама уже плакала, правда, незаметно для Сью, - мне это важно.

Та согласно кивнула и, собравшись с духом, стала говорить дальше.



* * *



Уже идя по самой железнодорожной станции, Сьюзен прекратила отчаянную спешку. Она разглядела нужную платформу и даже заметила своих братьев, стоящих на перроне в ожидании. Поезд уже сворачивал к станции, пока девушка пробивалась через плотную толпу людей к самой платформе.

Неожиданно она застыла на месте, и её сердце забилось, как сумасшедшее. Поезд поворачивал на очень большой скорости, как вдруг послышался громкий треск - одна из рельс лопнула, и колёса сильно заскрежетали о металл.

Мгновенно поняв, что сейчас произойдёт, Сью закричала, что было мочи:

- Питер! Эд! Берегитесь!

Но было уже слишком поздно кричать. Всё произошло быстро, ОЧЕНЬ быстро.

Поезд сошёл с рельсов прямо на платформу, на ходу разваливаясь на куски. Что-то громыхнуло - все вагоны мгновенно занялись жарким огнём, который перекинулся на перрон, а с перрона и на всю платформу. Те люди, что находились вне её, спасли этим свои жизни, и Сьюзен тоже очень повезло, когда она вышла из дома позже и не оказалась на платформе во время крушения, а лишь возле неё.

Но она ещё успела увидеть, как её братья пригнулись и спустя буквально одно мгновение их обоих накрыло большим горящим куском железа - оторванной крышей одного из вагонов.

Люди вокруг бегали и кричали, поднялась шумная суматоха, но Сьюзен ничего этого не замечала - её глаза пылали так же, как в этот момент клубилось пламя над руинами поезда, и она смотрела на них и ни на что другое. Лицо Сью напоминало застывшую каменную маску, когда она шептала, словно в бреду:

- Мамочка... Папа... Лу... Питер... Эдмунд... Юстейс... Джил... тётя Полли... профессор...

- Нет!!! - завопила она, рухнув на колени. Чьи-то чужие руки попытались поднять её, но она вовсю сопротивлялась. - Нет-нет-нет-нет!!!

У Сьюзен началась настоящая истерика, но глаза её были абсолютно сухими - она просто не могла в тот момент даже плакать. Какие-то незнакомые люди всё время хотели поднять её с земли и успокоить, но всё было впустую. Правда, потом один из приехавших на место происшествия медиков сделал ей укол и ввёл в вену сильную дозу успокоительного. Девушке стало легче настолько, что она сама позвонила родителям Юстейса и Джил, а потом немногочисленным родственникам Кёрков и сообщила всем им о случившимся. Сьюзен разрешили сделать звонки с местного станционного аппарата.

Спасатели выносили множество тел из-под всё ещё дымящихся остатков этого злосчастного пассажирского поезда. Белая, как занавеска, Сью маялась у заграждения, которое мигом поставили вокруг всей пострадавшей платформы. С ней толпилось в ожидании ещё множество таких, как она. Всё ждали хоть каких-то известий о родных, имевших несчастье попасть в такую ужасную катастрофу. Наконец, спустя довольно долгое количество времени, к ним приблизился офицер полиции с другой стороны заграждения и объявил, что живых не найдено и сообщил адрес главного морга, куда они могут поехать на опознание тел. Всех обнаруженных людей как раз увозили туда.

Сью почувствовала, как весь мир куда-то поплыл перед её глазами. Она почти машинально ухватилась за руку своей крёстной, которая тоже приехала сюда. Та лишь сочувственно погладила бедную по голове и вздохнула.

На опознание поехали её тётя с дядей, сама Сьюзен просто не могла себя заставить смотреть на свою погибшую семью, и потому она осталась вместе с остальными приехавшими родственниками, организовывать похороны. Вернувшись со станции, она первым делом отправила срочную телеграмму Джейн, невесте Питера. Заполняя бланк, она думала о том, какой же будет её реакция. Наверное, просто не поверит, пока не убедится сама. Сью продиктовала телеграфисту такой текст:

"Джейн! Питер, Эдмунд и Люси погибли в железнодорожной катастрофе. Приезжай! Сьюзен."

"Надеюсь, она не упадёт в обморок", - наивно подумала отправительница.



Глава 6.

Я для тебя зажгусь звездою,

Если ты посмотришь в ночь.

Я глаза твои закрою,

Чтоб уснуть скорей помочь.

Я для тебя чирикну птицей,

Что присядет на окне.

Я смогу тебе присниться

В ярком, мимолётном сне.

Я для тебя прольюсь грозою,

В каждой капле буду жить.

Все тревоги с сердца смою,

Чтоб сомнения убить…

(Мелисса Прудиус)



- Дальше нет смысла рассказывать, - глаза Сьюзен уже опухли от постоянно проливаемых слёз. - Об остальном можно просто догадаться...

Мелисса молчала, смотря на колыхающиеся от непрекращаемого ветра ромашки, воткнутые в землю поверх последнего пристанища Люси. Слушая рассказчицу, она почему-то никак не могла оторвать от них взгляда.

- Значит, Джейн - это невеста Питера? - вдруг уточнила она, вспомнив ту записку.

Сью, слегка помедлив, кивнула:

- Да. Они собирались скоро пожениться, но... но...

- Я поняла.

- Не знаю, зачем я тебе всё это рассказала, - горестно вздохнула Сьюзен. - Остаётся надеяться, что это было не зря и что так надо. Всё-таки я ещё не до конца потеряла Аслана... быть может.

Она достала из кармана карандаш и записную книжку. Выдрав оттуда листок, она написала на нём что-то и протянула Мелиссе:

- Вот. Наш... мой адрес. Приходи. Мы с Джейн будем тебе очень рады. Я чувствую, что ты связана с Нарнией, и мы можем поговорить об этом...

Мелисса растерянно приняла бумажку и вдруг порывисто обняла Сьюзен, словно близкую подругу.

- Спасибо тебе, Мэл, - тихо прошептала она, - мне стало легче после разговора с тобой. Мы ещё встретимся, и не раз. А теперь... мне пора, меня ждёт Джейн. Спасибо...

Растроганная Мелисса ещё долго-долго смотрела вслед уходящей Сьюзен. Её плащ развевался в воздухе подобно чёрному флагу. Когда он наконец исчез из поля зрения, Мелисса бросила ещё один взгляд на могилы и тоже ушла, не оборачиваясь. Ей отчего-то казалось, что она находится в подземном царстве Аида. Что сзади шли неслышные тени погибших детей и их родителей. Что если она обернётся, произойдёт непоправимое.

Но ничего такого не произошло, когда Мелисса всё-таки решила обернуться. Лишь на надгробие Эдмунда уселся большой чёрный ворон, который презрительно каркнул, посмотрев, не мигая, на застывшую на месте девушку.

- А ты не вейся, чёрный ворон, - прохрипела она. - Кыш, кыш отсюда!

И птица послушалась, хотя она вряд ли могла услышать Мелиссу, уже отошедшую на приличное расстояние от тех пяти могил. Расправив свои довольно-таки потрёпанные крылья, ворон взлетел в воздух и исчез в ослепительно белых облаках.

Она медленно пошла дальше, повторяя мысленно весь разговор с Сьюзен.

"Прежде всего, что такое Нарния?"

"Нарния, - подумала она. - Какое красивое и необычное слово. И, чёрт побери, если оно тоже мне не кажется знакомым! Я завтра же утром приду к Сью и этой Джейн. Я поговорю с ними обеими и разузнаю всё до конца!"

"А может, Нарния - то место, что мне снилось?"





(с) Georgie Henley

---

Задумалась...

[Этери_]

а на каком языке говорят в Нарнии?

---

Не Нарния в виду имелась, но смотрите!

[Этери_]

Лев в королевской мантии особенно порадовал!

---

Фильмы ВВС.

[Sokol_iz_Narnii]

Все желающие могут скачать "Хроники Нарнии" производства ВВС.

Взято с форума Нарнианки, цитирую дословно:



Я выложила на сайте ссылку на скачивания трилогии по Хроникам 1988 года.

Если кто-то там не заметил, продублирую десь: http://friends-forum.com/movie_11676.html

Фильмы с профессиональным русскоязычным переводом!

После скачивания, в этой теме можно обсудить эти экранизации.

---

Письма К.С. Льюиса детям.

[Sokol_iz_Narnii]

22 января 1952

Кэрол

...Имя (Аслан) я взял из "Тысячи и одной ночи". Так по-турецки будет "лев". Сам я произношу Аслан. Разумеется, я имел в виду Льва от колена Иудина (Откр. 5:5)...

***

Читать дальше...

3 июня 1953

Хиле

...Что до другого имени Аслана, постарайся угадать. Разве не было в этом мире того, кто бы: появился в Рождество; говорил, что Он - сын Великого Императора; за чужую вину отдал себя злым людям на осмеяние и смерть; вернулся к жизни; его еще иногда называют ягненком или агнцем. Подумай, наверняка ты знаешь, как зовут Его в нашем мире...

***

(Это письмо было написано ученикам пятого класса из Мэриленда.)

Модлин-колледж Оксфорд 29 мая 1954

... Я не говорю: "Давайте представим Иисуса, как Он есть, в виде Льва Нарнии". Я говорю: "Предположим, была бы такая страна Нарния, и Сын Божий, как Он стал Человеком в нашем мире, стал бы там Львом, и представим, что бы могло случиться". Насколько мне известно, для нас единственный путь в страну Аслана лежит через смерть; может быть, некоторые очень хорошие люди видят ее отблески при жизни. Целую вас всех. Вспоминайте меня иногда в ваших молитвах. Всегда ваш, К.С. Льюис.

***

(Когда девятилетний американский мальчик Лоренс испугался, что любит Аслана больше, чем Иисуса, его мать написала К.С. Льюису на адрес издательства "Макмиллап". Ответ пришел уже через десять дней.)

6 мая 1955

Дорогая миссис К... Передайте Лоренсу от меня, с любовью:

1) Даже если бы он любил Аслана больше, чем Иисуса (очень скоро я объясню, почему это невозможно), он не был бы идолопоклонником. Идолопоклонник делал бы это сознательно, а он изо всех сил старается с собой справиться. Господь прекрасно знает, насколько трудно нам любить Его больше всех остальных, и не будет сердиться на нас, пока мы стараемся. Он нам поможет.

2) Но Лоренс не может на самом деле любить Аслана больше, чем Иисуса, даже если ему кажется, что это так. Все слова и дела Аслана, за которые Лоренс его любит, сказал или совершил Иисус. Так что когда Лоренс думает, что любит Аслана, он на самом деле любит Иисуса, и, может быть, любит Его больше, чем прежде. Разумеется, у Аслана есть то, чего нет у Иисуса, - я про львиное тело. Если Лоренса пугает, что львиное тело правится ему больше человеческого, думаю, он зря тревожится. Господь знает все про воображение маленького мальчика (которое Сам сотворил), знает и то, что в определенном возрасте очень привлекательна идея дружелюбного говорящего зверя. Поэтому, думаю, Он не обидится, что Лоренсу нравится львиное тело. В любом случае, когда Лоренс подрастет, это чувство отомрет само, без всяких с его стороны усилий. Так что пусть не волнуется.

3) На месте Лоренса я бы просто говорил, когда молюсь: "Господи, если то, что я чувствую и думаю об этих книжках, Тебе не нравится и для меня вредно, пожалуйста, забери у меня эти чувства и мысли, а если в них нет ничего плохого, тогда, пожалуйста, пусть это перестанет меня тревожить. И помогай мне каждый день любить Тебя больше в том смысле, который важнее всех мыслей и чувств, то есть исполнять Твою волю и стремиться быть похожим на Тебя". Вот что, по моему разумению, Лоренс должен просить для себя, но было бы очень по-христиански, если бы он добавлял: "И если мистер Льюис смутил своими книжками других детей или причинил им вред, пожалуйста, прости его и помоги ему больше такого не делать". Поможет ли это? Я бесконечно жалею, что доставил такие огорчения, и буду очень благодарен, если вы напишете мне еще и расскажете, как теперь Лоренс. Разумеется, я буду молиться о нем каждый день. Наверное, он большой молодец; надеюсь, вы готовы к тому, что он может стать святым. Уверен, мамам святых порой приходилось нелегко!

Искренне ваш К.С. Льюис

***

8 июня 1960

Патрисии

...Я вовсе не пытаюсь "представить" реальную (христианскую) историю в символах. Я скорее говорю: "Вообразите, что существует мир, подобный Нарнии, и что Сын Божий (или Великого Заморского Императора) приходит его искупить, как пришел искупить наш. Что бы получилось?" Может быть, в конечном счете получается примерно то же, о чем ты думаешь, но все-таки не совсем.

1. Создание Нарнии - это сотворение мира, но совсем не обязательно нашего.

2. Когда Джадис срывает яблоко, она, подобно Адаму, совершает грех ослушания, но для нас это не то же самое. К тому времени она уже пала, и пала глубоко.

3. Каменный стол действительно должен напоминать об одной из Моисеевых скрижалей.

4. Страдания и Воскресение Аслана - это Страдания и Воскресение Христа, какими они могли бы быть в том, другом мире. Они подобны тем, что Он претерпел в нашем, но не те же.

5. Эдмунд, подобно Иуде, предатель, однако, в отличие от Иуды, он раскаялся и получил прощение (как, без сомнения, получил бы Иуда, если бы раскаялся).

6. Да. На самом краешке нарнийского мира Аслан начинает больше походить на Христа, каким мы знаем Его здесь. Отсюда - ягненок, то есть Агнец. Отсюда - трапеза, как в конце Евангелия от Иоанна. Разве он не говорит: "После того как вы узнали меня здесь [в Нарнии], вам легче будет увидеть меня там [в нашем мире]"?

7. И, разумеется, Обезьян и Недотепа перед Страшным Судом (в "Последней битве") - это как приход Антихриста перед концом нашего мира. Все ясно? Очень рад, что книжки тебе понравились.

***

26 октября 1963

Рут

...Коли ты и дальше будешь любить Христа, ничего не сможет по-настоящему тебе повредить; надеюсь, так оно и будет. Я очень благодарен, что ты разгадала в нарнийских книжках "спрятанную историю". Удивительное дело, дети почти все ее видят, взрослые - практически никто.

***

21 ноября 1963

Филипу

...Спасибо за добрые слова о моих книжках, автору это всегда приятно. Забавно, что все дети, которые мне пишут, сразу видят, кто такой Аслан, а взрослые - никогда

---

Голос истины.

[Sokol_iz_Narnii]

Автор: Никита Новиков.

Материал большой, так что я его под кат спрятал.

Льюис во всем своем творчестве проявил себя прежде всего как апологет. Апологет - то есть провозгласитель и защитник веры во Христа. Льюис жил в XX веке - в ту эпоху, когда Христос для большей части человечества стал призраком, тенью прошлого, не более. И теперь, когда о Спасителе мира бытуют смутные и отрывочные представления, или запомнившиеся еще со времен школьных уроков истории, или случайно услышанные по радио от какого-нибудь проповедника, Льюис напрямую обращается к людям неверующим, которые не знают христианства и недолюбливают его. Льюис пишет для тех, у кого Христова Церковь ассоциируется с неким оплотом мракобесия и представляется врагом прогресса, для кого Она - воплощение чего-то безнадежно устаревшего. Творения писателя сопоставимы по смыслу с древней традицией первых апологетов. Во II-III веках, когда христианство было гонимо официальной властью, апологии представляли собой открытые письма к римским императорам. Льюис также адресуется к читателям, настроенным по отношению к Евангелию если не враждебно, то равнодушно. Он пишет осторожно, живо и с юмором. Он задается целью читателя не только увлечь, но и развлечь, поскольку человек приходит к Богу не сразу. Многое может ему помешать, и в большинстве случаев совершенно неизвестно, что станет решающим импульсом для обращения. Яркий тому пример - жизненный путь самого Льюиса, период его собственного обращения.

Льюис был филологом-классиком, неординарным ученым, профессором Кембриджа, и впитанная его личностью античная культура, равно как и родная, английская, а вернее кельтская (отец писателя был ирландцем) отразилась потом в его книгах. Естественно, человек, посвятивший свою жизнь языкам и литературе, уходящим в самую глубину культуры, не мог не начать задумываться о смысле и истоках жизни и мироздания. Сначала, вероятно, было просто преодоление в себе рационализма и скептицизма под влиянием некоторых книг, некоторых личностей, собственных мыслей, которые поколебали его решимость ученого жить без Бога. Затем последовало признание Бога, как Абсолютной и Всемогущей Личности, и, наконец - как Спасителя и Искупителя человечества. По свидетельству самого писателя все происходило незаметно для окружающих. При внешне совершенно обыкновенном течении жизни происходила напряженная внутренняя работа мысли и души человека, которую словами в полной мере не выразить: "Встреча с Богом произошла в обстановке обыденной и мирной - в автобусе. Внезапно я почувствовал себя комом снега, который сейчас начнет таять, почувствовал невидимый корсет, который задушит меня, если я не избавлюсь от всей моей дряни и мелочности... Вечером, дома, я встал на колени и неохотно сказал Богу, что Бог есть Бог".

Такая неожиданная, пришедшая, как наитие, вера переродила личность ученого, произвела на него почти шоковое воздействие и стала глобальным импульсом для принципиально нового творчества, ведь до обращения в христианство Льюис не занимался художественной литературой, известны только несколько его научных работ.

Льюис был удивительно живой и глубокий человек, чуждый всякой закоснелости и схематизма, как в повседневности, так и в своих произведениях. Один русский эмигрант, современник и знакомый писателя, так описывает его облик: "Внешне он напоминал скорее фермера, чем профессора и философа. Небрежно одетый, с крупным, красным лицом, он любил громко смеяться за кружкой пива среди друзей. Но за этой рыцарской наружностью скрывался человек рыцарского благородства и глубокой духовности, умевший проникать в тайники души".

Писать книги о христианстве Льюис начал с 1932 года, и тогда же его стали приглашать на радио, причем не как профессора-филолога и ученого, а как проповедника. Его первое произведение "Просто христианство" составлено на основе радиобесед. Вообще все книги Льюиса можно условно разделить на две части: это, с одной стороны, беллетристика (статьи, трактаты, интервью), с другой стороны, художественная литература (романы, сказки, аллегории). Вся беллетристика принадлежит, собственно, к жанру философской прозы и является апологетикой как таковой. Значение и пользу этих книг невозможно оспорить. Однако особенно Льюис интересен там, где он более всего необычен - в своих фантастических романах и сказках. И здесь он выходит на иной уровень апологетики и рассказывает о Боге и Его Царствии на ином языке, отличном от привычного многим языка проповеди. Это - оправданный временем язык символа и аллегории, язык мифа и эпоса. Символ всегда многозначен и гибок, через символ возможно многое показать, во многом убедить самой силой его красоты, оставив в стороне сухой и взыскательный стиль научной статьи. Сказка, в одежды которой облекается у Льюиса Благая Весть о Христе, простая, но вместе с тем яркая и многокрасочная. Сказка, доступная любому возрасту, но нужная прежде всего ребенку... или неофиту! Ведь новообращенному христианину да и просто интересующемуся необходимо показать не мертвые схоластические умозаключения или великолепные, но слишком сложные для начинающего богословские построения, а Живого Бога и созидательную христианскую нравственность. Идущий ко Христу человек должен ощутить Дух, который "дышит, где хочет", Дух благодати и радости.

Великолепным воплощением этой духовной радости, подкрепленной живой и глубокой верой, являются "Хроники Нарнии" (далее - ХН). Это цикл фантастических сказок, которые по существу представляют собой своеобразный Катехизис. Катехизисом его можно назвать потому, что здесь в аллегорической форме даются основные понятия о христианстве, о его "опорных пунктах". Если вчитываться и вдумываться в строки "Хроник", постепенно раскрывается и дается не полное знание о Боге и церкви, располагающее, тем не менее, к более серьезному чтению и размышлению (Евангелие, Св. Отцы).

В ХН Бог, мир и люди находятся в постоянном взаимодействии, взаимопроникновении. Герои сказок - это обыкновенные английские девочки и мальчики, чудесным образом попадающие в Нарнию, в другой мир, другую вселенную, но тоже сотворенную Богом. Дети видят историю этого мира, его пороки и добродетели, его радости и ужасы. При этом автор не оставляет их безучастными наблюдателями. Герои не только сопереживают событиям, происходящим в Нарнии - они становятся творцами и участниками этих событий. Перед ними постоянно ставятся нравственные задачи, хотя и под видом обычных сказочных миссий: "пойди туда-то, сделай то-то". Дорогой в Нарнию для детей становятся самые неожиданные и незаметные места - чердак старого дома, платяной шкаф, калитка в саду. Льюис чувствует многообразность, бесконечность, многообъемность созданной Богом вселенной, раскрывает неисповедимость воли Божией. В своем понимании мироздания писатель близок одновременно еретику Оригену и святителю Григорию Паламе. По Оригену Бог вечен и неизменен, а следовательно, все, что имеет бытие от Бога пребывает вечно. Поэтому все воссоздается и возобновляется в постоянном акте творения. Получаются бесконечные цепи миров. Бог не может не творить. В "Племяннике чародея" (в первой Хронике), в начале своего путешествия Полли и Дигори попадают в Лес-между-мирами для того, чтобы сначала попасть в умирающий мир Чарна, где дети встречают колдунью, а затем стать свидетелями творения на их глазах из небытия нового мира Нарнии.

А с Паламой Льюиса связывает ощущение того, что все тварное живо, все пронизано Божественными энергиями. Природа не мертва, а освящена дыханием Божиим. Именно поэтому в Нарнии животные и птицы говорят и мыслят подобно людям, а в лесах бродят наяды, дриады, кентавры и прочие мифологические существа, олицетворяющие, по сути, природу.

Главный герой ХН - Великий Лев Аслан. Это и есть Бог Всемогущий и Вездесущий. Льюис остро переживает тайну Божественного бытия: Божественная сущность проста и непостижима. Бог вечен и запределен всему тварному: "все, что ни сотворено, нисколько не подобно по сущности своему Творцу". Вот как видит это автор ХН: "Вдруг колдунья смело шагнула навстречу Льву. Он подходил все ближе, мягко и тяжко ступая, он был уже в ярдах десяти, он пел. Колдунья подняла руку и швырнула в него железный брусок. Никто, а тем более она - не промахнулся бы на таком расстоянии. Брусок ударил Льва прямо между глаз и упал в траву. Лев приближался - не медленнее, не быстрее, словно ничего не заметил. Ступал Он бесшумно, но земля дрожала от его шагов" ("Племянник чародея").

В таинственной и поэтической форме Льюис раскрывает всемогущество Божие. Все имеет начало от Бога, и все возвращается к нему:

" - Вы обещаете не... ничего не делать, если я подойду? - спросила Джилл.

- Я не даю обещаний, - ответил Лев.

- Вы едите девочек?

- Я проглотил много девочек и мальчиков, мужчин и женщин, королей и императоров, городов и царств, - ответил Лев. Он сказал это без хвастовства, сожаления или гнева, просто сказал".

Какая богословская сила в этих словах! При этом известно, что Льюис почти не читал Отцов Церкви и трудами их при написании книг не пользовался.

Наконец, самое главное: Бог есть любовь. Все слова и поступки Аслана, хотя они порой кажутся детям непонятными, есть любовь. Во второй Хронике Аслан отдает себя "по ритуалам древней магии" на смерть, подобно Христу, распинающемуся за грехи мира.

ХН написаны с любовью, в них проявилась творческая и живая любовь автора к людям. Здесь она проявляется в большей степени, чем, например, в "Просто христианстве", где все-таки больше отвлеченного философствования, хотя и не лишенного живости. Любовь, прежде всего, к детям, к их непонятной многим взрослым, но полной таинственным смыслом жизни. Вспомним начало ХН. Льюис не начинает повествование, а как будто заводит разговор с ребенком, чтобы заинтересовать его: "Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был еще маленьким. В те дни Шерлок Холмс жил еще на Бейкер-стрит, а патер Браун еще не расследовал преступлений. В те дни, если ты был мальчиком, тебе приходилось носить каждый день твердый белый воротничок, а школы были хуже, чем теперь. Но еда была лучше, а что до сластей я и говорить не стану, как они были дешевы и вкусны - зачем тебя зря мучить".

Любовь к грешному человеку, сострадание к его слабостям и недостаткам. Льюис прекрасно понимает природу греха, его механизм. Истинное нравственное богословие расцветает в его Хрониках. Гордыня, как обычно, служит источником всех бед и зол - от сатанинской мании величия дяди Эндрью и Колдуньи ("Удел наш высок, мы одиноки", а сказав это, делают всяческие пакости, не думая о жизни других людей) - до жалкого тщеславия ослика Глупа, из которого, впрочем, родилась Великая Ложь. Жалкая скотинка под предводительством обезьяны Хитра становится Мировым Обманщиком (Cosmoplanis по-гречески, как и называется в Поучениях св. апостолов Антихрист). Уныние и малодушие заставляет Джилл в "Серебрянном кресле" забыть о знаках, данных ей Асланом (знаки, от которых зависит успех всего предприятия - как символы воли Божией): "Наверху было еще хуже... Джилл было очень трудно возвращаться на этот звериный холод, а тут еще Хмур как раз спросил:

- Ты твердо помнишь знаки? Какому надо следовать теперь?

- Да ну их, эти знаки, - заворчала Джилл, - кажется кто-то что-то попросит ради Аслана. Не буду их здесь вспоминать.

Вопрос Хмура разозлил ее, ибо она и сама сердилась на себя за то, что не помнила как следует уроков Аслана. Недовольство, муки холода и усталость побудили ее так ответить - в глубине души она так не думала". Какое евангельское видение ситуации! Вспоминается сразу притча о сеятеле, когда семена Слова Божия проросли, но тернии мирских соблазнов и скорбей заглушили их: "Они ни о чем не могли думать, кроме кроватей, ванн, горячей еды и крыши над головой. Об Аслане они и не упоминали..."

Итак, Льюис рассказывает о Боге, оставаясь в целом апофатичным, то есть не занимаясь собственно богословием. Рассказывает о Его милости и любви. Бог в творчестве писателя явлен как Личность, что очень важно для современного человека, закосневшего в рационализме или оккультизме. При этом, Льюис по духу ближе восточному христианству, а именно - православию. Некоторые исследователи считают Льюиса "анонимным православным". Льюис отрицает схоластическое и рациональное богословие Запада. Он прекрасно понимает, что путем формальной логики и вообще только философского мышления невозможно ощутить сокровенность Бога, Его неисчерпаемую таинственность. Именно поэтому Льюис столь актуален и нужен сейчас - в исторически православной, но по сути уже отошедшей от своего промыслительного пути России. Клайв Стейплз Льюис уже стал близок понятен многим христианам России, как православным, так и иных конфессий, да и просто людям, находящимся в религиозном поиске. Будем надеяться, что классик английской литературы выполнит свою миссию - заставит людей задуматься о Боге.